Наталья Волохина - Картинки с выставки

– На месте? Минут пятнадцать будет? Занесите ему на подпись, я буду через пять минут. Не забудете? Очень важно!

Получив на все вопросы утвердительный ответ, села в машину и рванула. Когда по малиновой дорожке я пританцевала к секретаршиному столу, в её лице меня ждала судьба.

– Подписал?

– Ой! Я подала, а он забыл. Уже уехал.

Я редко повышала голос, тем более в партийных кабинетах, но тут завывала почище муэдзина на минарете.

– Я же вас просила, вы же обещали!..

Текст можете додумать сами. Дама молчала. Удачно вклинившись в мой бурный поток, невозмутимо изрекла:

– Девушка, не кричите так. Перекосить же может. Вот один мой знакомый недавно так кричал, и, представляете, перекосило.

Я поверила сразу. Девица говорила «без подтекста». Главное, я вмиг осознала, что ору, как дура, в публичном месте, причем, по поводу бумажек, ценности для моей лично жизни никакой не представляющих. Ну, подпишу завтра, а перекосить-то может сегодня.

– Спасибо, девушка, – сказала я совершенно искренне. И всю жизнь была ей потом благодарна за этот урок. С тех пор берегу тело.

Купаться в море приятно, а ехать с пляжа – нет. Дорогу туда облегчает мысль о скором погружении, а вот обратно…

Южная маршрутка в пик сезона – это раскаленная консервная банка, набитая полуголыми, потными курортниками в мокрых купальниках, с детьми и надувными плавсредствами на руках, а также «местными» в деловых костюмах, с ненавистью взирающими на своих «кормильцев», ерзающих на влажных сиденьях, но мужественно хранящих молчание.

У меня на коленях два укупанных вхлам ребенка – свой и чужой, из пассажиров. По бокам такие же нагруженные мамки. Все стоячие и сидячие места заняты. На улице плюс тридцать в тени. На очередной остановке входит сильно пожилой, по-осеннему одетый мужчина, с зонтом-тростью в руках. Происходит некое шевеление и в конце салона кто-то особо совестливый уступает место. Дедушка не замечает. Тогда строгая дама лет сорока пяти, в офисном платье и прическе, берет его за локоть и озвучивает направляющее движение голосом и интонацией железнодорожной проводницы времен моей юности:

– Так! Пройдите туда! Теперь садитесь! Зонтик поставьте сбоку! Справа-справа!

Дед безропотно выполняет все указания. Народ вокруг подтянулся и тоже готов на любой подвиг. Понимая, что ехать еще долго, а общего жесткого напряжения бока могут не выдержать, с улыбкой обращаюсь к «руководительнице»:

– Ишь, как он вас слушается.

– Да, – спокойно констатирует она, – я в «собесе» работаю, целый день с ними разговариваю, привыкла, они меня слушаются.

– А что, сегодня на сутках? Или рабочий день продлили?

Я явно не нападаю, не издеваюсь, и женщина неожиданно осознает ситуацию. Лицо у неё сначала разглаживается, потом лучится морщинками «смешинок»:

– А ведь, правда, я и с домашними так говорю после работы, никак отключиться не могу, часто не замечаю.

«Маршрутка» облегченно вздыхает, улыбается – жить можно, глядишь, и домой вернемся. Вернемся не помятыми ни душой, ни телом – живыми. Дома нас ждут… ни в чем не повинные родные.

– Нормально, Григорий!

– Отлично, Константин!

(Михаил Жванецкий)

Маленький курортный городок можно пройти пешком вдоль и поперек. Можно, при хорошей погоде, когда никуда не торопишься или ты отдыхающий. Но если спешишь по делам, на улице сорокоградусная жара, и доехать, несмотря на пробки, быстрее, садишься в маршрутку. Поздно вечером твоя усталость тоже выбирает общественный транспорт.

На ночь глядя, я к нему и села, рядышком, на переднее сиденье. Несмотря на поздний час, центр кипел курортной жизнью. Водитель в нарядной белой рубахе, ликом был светел и чист, будто только что встал, умылся и радостно отправился на работу. Первую часть утра он возил без особых хлопот «местных» на работу. Часам к десяти-одиннадцати салон наполнили приезжие, в вечерний час-пик те и другие перемешались, к ночи – сплошь курортники. Рабочий день водителя – перевозчика похож на мусорную корзину, которая никогда не пустует, непрерывно перетряхивается, вспухает, пенится, утрамбовывается, пахнет и, что самое печальное, говорит не переставая. Шоферу суют деньги и берут сдачу, беспрестанно спрашивают, несмотря на многочисленные вывески, о стоимости проезда, допытываются о маршруте по улицам, не имеющим место быть, забывая предупредить об остановке, требуют немедленно высадить «вон там» и «вот здесь», потому что «вы меня провезли» и «я проехала». Часам к двенадцати водитель – славянин мрачен и молчалив, армянин нервно отвечает на некоторую часть вопросов. К шести вечера роли меняются, первый изредка, отрывисто дает ответы, второй, сдерживаясь изо всех сил, хранит молчание. К ночи абсолютно все идут вразнос и фонтанируют, исключая нецензурные выражения. Кстати, о выражениях. Страдая географическим кретинизмом, уехала, как приезжая, в другую сторону. На конечной остановке, поняв, что терять нечего, решила не выходить – приеду же я когда-нибудь, куда собиралась. Спинки сидений высокие, рост маленький – водитель не увидел, закрыл дверь, припарковался на стоянке. Как он ругался! Какими словами! На пешеходов, слишком медленно переползающих дорогу, на автолюбителей, блокировавших проезд. Он-то думал, что один в салоне. На парковке вышел, бурчал и пинал колесо. Сел за руль, выехал на посадку и превратился в образец терпения. До самой моей остановки (которая все же нашлась), кроме названия улиц, ни слова от него не услышала.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.