Вероника Киреева - Чуточка

Комиссия одобрительно покачала головой и похвалила этих людей за героизм и отвагу.

– Мы бы поступили точно также, – сказал человек в очках, и посмотрел на своих товарищей влажными от слез глазами.

– Да-да, – тихо вторили ему остальные.

Но тут вдруг зазвонил телефон.

– Это кто-то из ребят, – сказал я и поднял трубку.

– Валера! – это был голос Федора Афанасьича. – Задержи комиссию, я тебя прошу, покажи им фотографии…

– Геннадий! – радостно воскликнул я. – Как же хорошо, что ты позвонил! Как ты себя чувствуешь?

– Своди их в красный уголок, – взволнованно говорил Федор Афанасьич, – я не знаю, у нас там конечно такой бардак…

– Ожоги пройдут, – сказал я Федору Афанасьичу. – Главное, что ты живой и тебе делают перевязки, а мы приедем к тебе завтра, привезем твой любимый яблочный пирог…

– Передайте от нас привет, – шепотом сказал человек в очках, – пусть поправляется…

– Да-да, – тут же прошелестели остальные.

– Тебе тут комиссия привет передает, – говорю я Федору Афанасьичу, – поправляйся и скажи всем ребятам, что мы их очень любим…

– Валера, – зычно зазывал Федор Афанасьич, – отведи их в библиотеку, пусть они посмотрят на портреты русских писателей. Я щас Тамаре позвоню, скажу, чтобы она пыль протерла…

– Держитесь, мужики, – сказал я с надрывом, – жизнь для того и дана, чтобы ею рисковать…

– Это верно, – закачал головой человек в очках

– Да-да, – тут же подрежали остальные.

– Минут двадцать еще, – говорит Федор Афанасьич, – и можешь в столовую их вести, там как раз столы накроют и плиты вымоют…

– Хорошо, Гена, – сказал я Федору Афанасьичу, – конечно, и колбасы докторской, я щас запишу, – я стал писать на бумажке слово колбаса. – Давай, брат, у нас тут комиссия…

– Ничего, ничего, – тихонько сказал человек в очках, – мы всё понимаем…

– Да-да, – тут же подхватили остальные.

– Пройдемте в красный уголок, – пригласил я комиссию и положил, наконец, трубку. – Надо взять книги в библиотеке и отвезти завтра товарищам, – я тяжело вздохнул и с задумчивостью посмотрел в окно.

– Так пойдемте в библиотеку! – тут же предложил человек в очках. – Посмотрим, что у вас есть, я знаю несколько прекрасных писателей, которые пишут о природе…

– Это должно помочь, – сказал я и с надеждой посмотрел на комиссию.

Не мешкая ни секунды, мы отправились в библиотеку, и нашли там сборники русских поэтов, чему человек в очках был несказанно рад. Он открыл страницу и стоя перед нами начал читать.

– Как ни гнетет рука судьбины, – торжественно начал он, – как ни томит людей обман, как ни браздят чело морщины, и сердце, как ни полно ран, – тут он подумал о наших ребятах, лежащих в данный момент в больнице. – Каким бы строгим испытаньям, вы ни были подчинены, что устоит перед дыханьем и первой встречею весны? Прекрасные строки, это как раз то, что надо!

– Да-да! – тут же согласились остальные.

– Какое счастие: и ночь и мы одни! – снова начал читать человек в очках. – Нет, нет, это не подходит.… Устало всё кругом: устал и цвет небес, и ветер, и река, и месяц, что родился.…И ночь, и в зелени потусклой спящий лес, и желтый тот листок, что, наконец, свалился, – он на мгновение задумался и продолжил. – Всё товарищи устает, и мы с вами и природа…

– Пройдемте в столовую, – сказал я, – пора присесть и немного передохнуть.

– Это прекрасно предложение! – обрадовались все и мы без промедления покинули библиотеку.

А в столовой нас ожидал Федор Афанасьич с передовиками производства. Они радостно хлопали в ладоши и смотрели на меня с большой благодарностью. Мы тут же сели за накрытые столы, стали обедать и говорить о производственных задачах. На плиты даже никто и не взглянул, потому что комиссия проголодалась и была под впечатлением услышанных триад.

А вечером мы выпили с товарищами, потому что невозможно было не выпить, и домой я пришел выпимший и уставший. Галя презрительно смерила меня взглядом и хотела, было плюнуть в лицо, но я посмотрел на нее сквозь слезы и печально сказал, что у нас на заводе был пожар.

– Горели склады с гипсокартоном, – с трудом сказал я, – и теперь мужики лежат в больнице.

Галя тут же пришла в себя, помогла мне раздеться и лечь на диван. И я лежал на нем весь вечер и был задумчивым и строгим. Я как будто бы всматривался в самого себя и пытался понять, как переплетаются человеческие судьбы, а Галя была тиха. Она смотрела на меня так преданно, так нежно.…

А скажи я, что мы выпили, потому что у нас комиссия была, то она бы не поняла ничего! Кидалась бы посудой, оскверняла меня разными словами, а потом бы рыдала и жаловалась своей мамаше…

Пусть уж лучше будет пожар. Будут герои. Будут прекрасные книги, которые я принес из библиотеки.

И желтый тот листок, что, наконец, свалился…..

У всего товарищи есть цель, и она прекрасна! Взгляните хотя бы на луну. Даже она существует для того, чтобы светить по ночам в глаза, чтобы мы не спали, а думали о смысле жизни. О высоком предназначении быть людьми.

Ведь только ночью, лежа в кровати начинаешь понемногу задумываться, как-то вникать в существующий порядок вещей и понимать, что он все-таки существует по субботам, когда вымыта вся посуда и полы в коридоре.

Или взять, к примеру, очереди. В нашей стране их создают специально, чтобы научить наших женщин ждать и надеяться, на то, что хватит. Ну а если не хватило, то нужно разделить радость с теми, кому хватило. А тем, кому хватило нужно разделить всю горечь и досаду с теми, кому не хватило.

Поэтому, только в очередях наши женщины помогают друг другу развивать в себе эти качества, столь необходимые для семейной и общественной жизни. Ведь способность стоять на одном месте и надеяться украшает любую более или менее порядочную женщину.

А взять тех же соседей! Они тоже живут с определенной целью, чтобы названивать во все двери и сообщать, что у них закончились спички, не хватило яиц и на балконе обнаружены чьи-то трусы пятьдесят второго размера.

Так и мы к ним тоже стучимся, то сахара нету, то соли. То хлеб забыли купить. То перестала нравиться собака с четвертого этажа, а как не сказать соседям? Для того-то и живем мы как одна большая семья, чтобы друг другу рассказывать, чтобы делиться со всеми стульями, тазами, банками. Пассатижами и плоскогубцами.

В этом и заключается наивысшая цель нашего существования.

Отдавать то, что есть. И брать то, чего нету.

Я приехал на курорт и через два дня понял, что моя жена мне вообще не нужна! Вокруг меня лежат прекрасные женщины и все они культурные, вежливые, с мягкими манерами. Никто грубого слова не скажет, не накричит, не нахлещет полотенцем…