Валерий Вычуб - Александр II и корова Ксюша

Игорь Викторович описался. Он нажил ещё одного смертельного врага. Как трудно живётся молодой неопытной корове. Томительно тянулись ночные часы. Коровы сопели, вздыхали, чесались. В глубине хлева вполголоса кто-то с кем-то пересмеивался.

– Пойдём завтра на поляну?

– Пойдём.

– А этого с собой не возьмём?

– Хи-хи-хи. Ха-ха-ха.

Кто это? О чём говорят? Игорь Викторович терялся в догадках. Разговор стих. Светало.

Во дворе запел рожок. Так сладко, упоительно сладко, о зелёных лугах, о цветах и травах.

Хорошо пастух играет. Выговаривает. Выгоняйте-ка скотину на широкую долину. Вот выгонит тебя пастух, дядя Гриша, на широкую долину, на лесную поляну. Привяжет к дереву и обдерёт кнутом. Выходи Игорь Викторович на суд и расправу.

Он шел в стаде. Он щипал траву. Он получил кнутом. И раз, и два, и три. Дядя Гриша был не в настроении и с каждым разом бил всё больнее. Садист. Палач. Игорь Викторович обдумывал побег. Последствия он не предугадывал. Но так жить нельзя. Лучше погибнуть в лесу в зубах волка. Но стадо паслось пока на лугу. До леса недалеко. И перед ним снова возник бык. На этот раз бык Григорий. Тёзка пастуха и такая же циничная скотина. Такой же подлый хам.

– Не смей! У меня уже есть свой бык! Анатолий Леонович, где ты?! Но быка Анатолия Леоновича сегодня не выпустили из хлева. А пастух дядя Гриша только смеялся, подлец. Смеялся и не вмешивался. Бык Григорий насиловал Игоря Викторовича грубо и жадно. Судьба Игоря Викторовича была уже решена. Уж от двух то быков то уж обязательно он родит телёночка. И навсегда, навсегда останется кормящей коровой одиночкой. Будет давать молоко, состарится. И кончит котлетой на обеденном столе у своих же собственных тётушек.

Бежать!

Он успел добежать до опушки леса. Пастух дядя Гриша гнался за ним по пятам.

– Стой, сука! Догоню, убью, холера! Кожу живьём сдеру, язва ты, сибирская!

Крик удалялся вглубь леса. Игорь Викторович притаился в кустах. Бока лоснились от пота. Безумно хотелось есть. Но он подавил низменное желание. Это путь к рабству, путь к молочному животноводству. Покрался тихонько вдоль опушки. Колокольчик на шею ему ещё не успели повесить, не догадались. Но говорить, что ушел от погони, ещё рано. Как ни осторожно продвигался он по периметру, чуть не напоролся на пастуха. Вылетел из-за деревьев с кнутом, морда исцарапанная, страсть! Благо, не заметил. В лес, только в лес. Пусть лучше волк съест.

Прекрасен лес в июне. Цветы, трава зелёная и сочная. Все просят, съешь меня, Игорь Викторович, пожалуйста. Ну съешь. Не пожалеешь.

– А кто меня доить будет? – Спрашивал себя Игорь Викторович, героически продолжая путь в неизвестность. С речки доносился призывный визг, девки купались, приглашая: проберись поближе, мы что тебе покажем! Игорь Викторович избежал и этого соблазна. Чем дальше в лес, тем гуще, зеленее, заманчивее всё вокруг. Только не для коровы. Счас выпрыгнет вон из за той заманчивой ёлочки. Полоснёт по горлу. А с ним волчица. И пойдёт кровавое веселье. Вспомнишь тут дядю Гришу. Пусть бы уж тешился, насиловал. После быка Анатолия Леоновича, после быка Григория. Что мне это. Не повернуть ли? Но лес закружил, завертел. И вот уж Игорь Викторович заблудился. И вдруг, ненароком чуть не вышел на ту памятную поляну. Притормозил. Там кто-то есть. Журчит девичий смех, охи, стоны.

Девки бл… ют. – Сообразил опытный Игорь Викторович. Отодвинул рогами веточку. Глазами захлопал. Странная, соблазнительная картина. Сразу вспомнилась женская гимназия, её развратные гимназистки, пикантные слухи, шу-шу-шу, хи-хи-хи. Но чтобы вот так, в натуре. До чего реформа развратила народ. Даже интересно. Две голенькие девушки, блондинка и брюнетка. Одна, безусловно, Таня, блондиночка, ох, не успел я, жаль не успел. Другая, никак Ксюша? Да, Ксюша. Без хвоста и без копыт, не в коровьей шкуре. До чего хороша, шельма. Ой, чего делают! Глаза б мои не смотрели. Но всё-таки посмотрю ещё. Ой, они и это делают! Будто снова я мальчик. И снова любовник. Меня б туда третьим. Кипит коровья кровь. Набухло вымя. И пусть это ещё не написано. Это будет написано. Это будет написано про меня, Игоря Викторовича. А потом будет революция, будь она проклята. И ничего хорошего уже не напишут. Таких девушек уже не будет. И пусть это не про меня. Всё равно, сейчас как прыгну!!

Мечтая, Игорь Викторович упустил самое главное. Наконец опомнился. Надо подобраться к бесовнице Ксюше и пока она забалдела, изловчиться, да взять и поцеловать. Вдруг поможет?

Слишком долго думал, Игорь Викторович. Девушки вскочили со смехом. Три раза перекувыркнулись на поляне. Пошли, пошли оранжевые круги, в коровьих глазах помутилось. И вот уже скачут по поляне две коровы, одна черная, явная Ксюша. Другая рыжая, не Таня ли? Вполне возможно. А они, мерзавки, на бегу: «привет гимназисту». Значит, знали, знали, что Игорь Викторович сидит в кустах и за ними наблюдает. Подлые, бесстыжие ведьмы. Однако, что делать?

Вяло Игорь Викторович отщипнул травинку другую. Болело вымя, начинался мастит. Светило солнце, время к полудню. Куда идти? Отдаться волку на съеденье? Найти бы в лесу добродетельного поселянина. У Карамзина такие встречаются. Поселянина. Лучше поселянку. Отдаться им. Пусть доят, что уж. Только чтоб не терзали. Не мучили чтоб. Но кто тут в лесу живёт? Кто живёт в заповедном лесу? Думал Игорь Викторович, чувствуя, что его коровье сердце леденеет от ужаса. В лесу, теперь он вспомнил совершенно точно, рассказы детства, страшные и заманчивые. В лесу, в самой чащобе леса живёт ведьма. И путь его, Игоря Викторовича, только к ней. Только она может помочь. Помочь или окончательно загубить.

Добраться до места ему помог случай. Вспомнилось, старуха нянька рассказывала: вверх по ручью, через ельник, у трех дубов. Но где ручей найти? И подсказало коровье чутьё. Захотелось пить. И копыта сами собой повели и вывели. Услышал за деревьями журчанье ручья. Напился и потопал дальше и дальше. Через ельничек, осинничек. А лес всё гуще, чащоба, бурелом. А что дальше случилось, не всё ж вам, читатели, знать. Что случилось, то и случилось. Оставим на время нашего героя. Устремим наш взгляд на героиню. Трогательную и прекрасную Елизавету Чернову-Новосельцеву. Где ты, наша бедная Лиза?

Юная дворяночка Чернова-Новосельцева ехала к себе в деревню. Не на тройке с бубенцами, увы, нет. Плохонькая лошадёнка еле волочила скромную повозку. Как часто бывает, скромная раковина скрывала в себе прекрасную жемчужину. Лиза, Лиза, как ты хороша! Неправ ты, Игорь Викторович, глубоко неправ.

Дорога вела дремучим лесом. Где-то там за деревьями в трёх верстах от дороги, именье, где отдыхает её незадачливый ухажер, Арсеньев. Она ещё верила, что Игорь это не просто так. С его стороны это не увлечение, а серьёзное чувство. Два раза целовались на катке, подумаешь. Потом пригласил куда-то, как ей потом сказали, в не совсем подходящую компанию. Но ведь ничего же не было! Нет, папенька и братец не правы. Игорь чистый и благородный юноша. Он испытывал ко мне чувства прекрасные и возвышенные. Ну обнял как-то невзначай, неловко. Но зачем по морде? Зачем вызывать на дуэль? Лиза вздыхала, сидя в коляске. Вот сейчас из чащи деревьев выйдет он, мой благородный рыцарь.