Ярослав Шумахер - Фетиш постмодерна

– Лил, я тебя боюсь.

– Вот еще… что за новости, – голос с кухни.

– Да, да, и страх этот барабанной дробью гонит мои мыслишки на улицу словно зеленый горох, и вот уже трамваи и ребятня давят их нещадно подошвами и полозьями, растаскивая зеленый жмых по тротуарам и мостовой.

– Что за тирады опять.. тебе плохо спалось.. зеленый горох.. хмм.. может быть, ты проголодался?

– Нет, Лилит, это ты стала походить на голодного гипнотически-мимикрически-кармически.. зверски голодного удава, я помню в одном мультике видел такого удава на охоте, про Маугли.. да, там был именно такой удав, Ка, его звали.. и вот своей пятнистой переливающейся змеиной кожей он гипнотизировал маленьких обезьян, чтобы потом съесть.. твой аватар прям копия головы этого удава, моя маленьк.. (фея хотел сказать Гум, но не успел договорить, потому как подушка накрыла его сверху и он оказался в искусственном вакууме, проделанном руками Лилит, которая подкралась незаметно сзади..)

– Ты с ума сошла! – заорал он, отрывая от лица подушку..

Сверкающие гневом глаза сверлили его сверху, сквозь искривленную прореху рта виднелись белые острые зубы и весь вид такой милой Лилит застыл в моменте броска к его шее.

– Ангел мой!! Анхел мой… Что с тобой?! Я… я, – стал жевать слова Гум.

Гум сделал жалостливые глаза и походил на бедного кролика, загнанного в угол.. он очень быстро проснулся и теперь только начинал включаться в происходящее..

– Лил.. я правда, боюсь тебя, дорогая.. твои игры меня стали беспокоить, – залепетал он.

Однако минутная агония закончилась и Лил, уже оправившись от приступа ярости, сама находя происходящее несколько комичным даже, присаживается сбоку на кровати и положив свою острую ладонь ему на грудь и осторожно поглаживая её говорит..

– Ты проголодался, дорогой, – таким паточно сладким голосом, от которого Гум невольно ежится под одеялом..

– Да.. то есть, нет.. Лил я.. можно я не буду завтракать, я хотел немного поваляться еще?..

– Что с тобой, мой крольчонок? Ты заболел? Тебе нужно лекарство? – вскинула одну бровь сестрица-манекенщица.

– Нет… все хорошо, правда, я здоров, просто хотел немножко пофантазировать, ну, ты ведь знаешь, я люблю фантазировать.. и вот утром фантазии всегда такие необычные – начал приходить в себя и успокаиваться Гумбольд.

– Фантазии?. Может быть тогда пофантазируем вместе? – деланно удивленно заговорила Лил, и на её лице проступила вуаль усталости и некоторой досады, что она в выигрышном положении, вдруг пошла на попятную.. решила уступить.. и вот хитрый крольчонок, почувствовав безопасность, того и гляди сбежит от нее..

«Нет, уж пусть утекает в одних трусах тогда, пусть трусит как раненный заяц», – подумала она про себя в следующий момент и скользнула по одеялу коварным взглядом, однако Гум уловил её намерение, а он был неслаб, и обхватил её, стиснув в крепких объятиях, и даже несколько самодовольно притянул её к себе как безропотную обмякшую жертву.

– Отстань от меня, бездельник, – уже серьезно начала она.

– Ну, прекрати, ты такая взвинченная в последнее время.

– Я работаю, в отличие от некоторых, у тебя пять выходных на неделе, да, ты просто обленившийся мешок овса.

– Ну, ну… я сделаю тебе небольшой отпуск, хочешь, съездим куда-нибудь, Марокко, например, или Сенегал, куда отвезти мою кизиловую косточку, мою желто пушистую пчелку, обещаю, все тяготы взять на себя по уходу и содержанию моего агонизирующе сладкого ангела.

– Не подлизывайся, мошенник, я тебе не верю ни капли.

– Истинно говорю тебе, оформим документы и через две недели улетим хоть на край света, – уверенно заявил Гум.

– Я не знаю… я запуталась в своих желаниях, в своей жизни, и ты… ты вряд ли мне поможешь, хитрый пройдоха, – теперь она улыбалась, были выходные на носу, и в предвкушении свободы, озорная детская радость начала разжимать её ребра кислородным мешком, она высвободилась из нежных лап потревоженного зверя и привстала с кровати.

– Вставай, бездельник, я приготовила нам кофе! – бодро приказала она.

И на этот раз Гум уже повиновался, он стал потягиваться своей звериной массой, издавая мягкий рык, месячная небритость роднила его облик с недавно проснувшимся львом, лениво мурлыкающим от затяжного отдыха..

– Спасибо, крошка… спасибо милая, – нежно заговорил он.

«Ну, и силища, бесхозная ленивая силища», – подумала про себя Лилит, «а впрочем, он очень даже мил и, похоже, добр, и что со всем этим теперь мне делать», – задавалась она немым вопросом..

– Надо выбраться куда-нибудь, ты же у меня умница, редкая нежная умница.. а Лил, – уже ревел львище.

– Давай выберемся куда-нибудь, любовь моя???

Лил стояла и молча глазела на эту прихотливо переминающуюся с ноги на ногу массу, будто вылепленную из желтой глины..

– Что с тобой, милая? Что-то не так? – изумился Гум.

– Мы отправимся в Колизей, будешь сражаться с гладиаторами сегодня, – озорно возвысила голос Лилит.

– Какими еще гладиаторами, мы в двадцать первом веке, дорогая? – озадаченно развел руками Гум, – да, и разве здесь имеется Колизей? Он давно в пыли под обломками глины и песка, да, что с тобой, ангел? – он приблизился и нежно обнял её за талию.

– Ничего, – капризно она уставилась ему в глаза, ища в них потворства и защиты.

– Я с ума с тобой сойду, горчишно пряная головка, ты правда хочешь меня отдать на съедение гладиаторам??

– Вообще-то, это гладиаторов бросали на съедение львам, таких красивых и блестящих, в шлемах и с оружием в руках, обученных различным смертельным приемам, но ты ведь необычный зверь, ведь так? Ты бы смог их повергнуть один и без оружия, правда? – теперь она наивно заглядывала ему в глаза, ища ответа, и даже слегка поясничая. И Гум, растроганный и громадный, в утреннем солнце медленно приблизился к её лицу…

– Смог бы… если ты так хочешь, моя фея – и он легонько поцеловал её в губы.

– Лил, я посылаю тебе вагоны эонов 3 3 Эо́н (от др.-греч. αἰών – « век, эпоха, вечность », время жизни, поколение) – понятие в древнегреческой философии, обозначающее течение жизни человека, жизненный путь (материал Википедия). нежности, а ты и не замечаешь, ты спишь как ленивая кошка, растянувшись на кровати.

– Правда?.. И как тебе такое удается, ума не приложу, ты используешь какие-то секретные технологии, если тебе удается эоны поместить в вагоны. По-моему, это нереально как-то.

– Все реально, мой маленький сочный лобстер. Все реально в нашем мире – лучшем из миров.

Гум крадется к Лил по кровати в предвкушении завуалированного пиршества.. Вот он уже совсем близко.. нависает над ней и начинает гладить её бедра сквозь одеяло, лицом стремясь продвинуться к её груди..