Анна Тищенко - Либертион

Оказалось – нет, задача дизайнера состоит в том, чтобы объяснить неразумному клиенту, как именно будет лучше для него, и это необходимо выполнить, не взирая ни на какие возражения. В итоге квартира была полностью переделана, но разницы Тиберий, как ни старался, так и не увидел.

Тиберий припарковал машину в одном из безликих бетонных дворов и с каким-то мстительным удовольствием прослушал ее истерический монолог. «Невозможно найти данную парковку в базе! Нет связи со спутником! Не могу произвести оплату! Сэр, вы нарушили правило такое-то и такое-то. Но я не могу передать данные – нет связи!»

– Вот и хорошо, – нежно ответил Тиберий, – а теперь заткнись, стой здесь и жди меня.

Машина угрюмо смолкла. Тиберий ласково похлопал ее по полированному боку, как строптивого, но любимого коня, и, насвистывая, пошел по разбитому дорожному тротуару. Трудно даже представить, что всего несколько лет назад здесь кипела жизнь, все было молодым и свежим. Эдем. Колыбель империи. В этом огромном, теперь заброшенном, районе прежде жили те, кто построил великий Либертион. Город-империю, великий современный Вавилон, царство разума и свободы.

На перекрестке нужно было повернуть направо, но Тиберий помедлил, глядя на покосившийся указатель «Улица мира. 2 км». В Эдеме улицы еще имели названия, более современный и практичный Либертион их решительно отверг. Там, на «Улице мира», его старая квартира. Надо бы как-нибудь зайти, посмотреть. Наверное, окна разбиты, что весьма вероятно на первом этаже, некогда стриженный газон превратился в джунгли из полыни и дикой мяты. Однако не сейчас, время поджимает, он и так опоздал. Тиберий ускорил шаг.

Как отличаются постаревшие современные дома от их старинных собратьев! Шедевры архитектуры барокко и готики с возрастом только обретают особый, только им присущий, лоск, пыль и патина делают еще более таинственными и прекрасными их точеные рельефы и скульптуры. Современные же здания, лиши их хотя бы ненадолго ухода, становятся похожи на помятые картонные коробки, гниющие под дождем. Их красота прямо зависит от чистоты и блеска, лишь только грязь или малейшее разрушение коснется их прямых и гладких стен, сколь жалкими они становятся. Так старая тарелка майсенского фарфора постепенно становится антиквариатом, ее же пластиковая современная коллега – мусором.

Тиберий, предварительно оглядевшись по сторонам, вошел в неприметный дворик, похожий на тысячи своих собратьев, открыл ржавую дверь и пошел вниз по скудно освещенной грязной лестнице. Чем ниже он спускался, тем громче звучал многоголосый шум и крики толпы. В конце темного коридора огненной пастью Вельзевула горел арочный проход, который венчала фанерная табличка с надписью от руки: «Панкратион. Бои без правил»

Как и любая реклама, даже здесь пустившая свои сорные корни, табличка лукавила. Правила, безусловно, были в этом клубе, куда тайком пробирались по вечерам успешные бизнесмены, юристы, финансисты, словом, люди, созданные для битвы и имевшие несчастье родиться в столь мирное и благополучное время. Правила, и конечно, запреты. Помимо обычного списка табу строжайше запрещались захваты и манипулирования пальцами. В принципе, ничего удивительного, для современного человека – это главная часть тела, самая необходимая для выживания. Не сможешь стучать по клавиатуре – лишишься и хлеба насущного, и друзей, и близких. Удары в лицо так же не приветствовались. Тиберию на это указали особо в первый день его членства. При этом о запрете на удары в пах ничего сказано не было. Что поделать, в наши дни лицо важнее гениталий.

Тиберий вошел в раздевалку, впрочем, не сразу. Дверь буквально не закрывалась, то впуская, то выпуская людей. Мужчины и женщины переодевались вместе, ведь они не должны были вызывать интерес друг у друга. Там он быстро разделся, сменив деловой костюм на шорты и обтягивающую футболку. Сегодня было уж очень людно, он едва нашел место на узкой железной лавке, чтобы поставить портфель.

– Привет, Ворон, – худая, высокая брюнетка крепко пожала ему руку.

Здесь знали друг друга по кличкам. Меньше всего членам клуба хотелось, чтобы хоть какая-то информация просочилась за стены «Панкратиона». Абсолютно все, происходившее здесь по вечерам было решительно незаконно. Владел заведением некто мистер Смит. Маленький, весь какой-то прозрачный, этот человек обладал поистине редким чутьем в бизнесе. Придумав и воплотив в жизнь идею создания тайного бойцовского клуба, он легко и безошибочно находил потенциальных клиентов. Зажатые в тисках деловой этики, вынужденные сдерживать себя, и целый день быть милыми, приятными и добропорядочными, здесь люди имели бесценную возможность на несколько минут стать сами собой. Забыть о кредитах в банке, перестать беспокоиться, достаточно ли громко смеялся, когда начальник рассказывал анекдот. Сам мистер Смит понимал членов своего клуба не более, чем фригидная проститутка своих клиентов, но с тем же успехом извлекал выгоду, рассуждая: «Если люди с удовольствием платят пять сотен в месяц за надежду получить по шее, благослови их небеса. И их чаяния».

В раздевалку вошла плотненькая девушка с мобильным терминалом. «Кто еще не оплатил взносы за этот месяц?» – спросила она. Тиберий положил ладонь на считывающее устройство. Платил он по факту за посещение салона тайского массажа. Как это удалось мистеру Смиту, ведь давно канули в лету легкомысленные времена, когда человек мог бесконтрольно платить за все, что ему вздумается, бог весть, но в чувстве юмора ему отказать было трудно. Когда с оплатой было покончено, он помог Никте, так звали его знакомую, снять накладки с рук.

– Все еще шестиунциевые носишь? Ты ведь не новичок.

– Сменю на такие, как у тебя. Сегодня просто жуть! Одному парню ключицу сломали, сплошные нокауты. Как будто у всех была трудная неделя.

– Так и есть. Ты-то уж знаешь, что на бирже творилось. Ладно, я пошел.

Он кивнул на прощание Никте и направился ко входу в зал, откуда выносили чье-то бездыханное тело. На входе пробка (и здесь!), но едва Тиберий вошел, точнее, втиснулся в переполненный зал, смуглый, коренастый жеребьевщик выкрикнул его имя. Пока Тиберий пробирался к рингу, взгляд выхватил в толпе новое лицо – юношу, по виду – почти мальчика. Женственный, худенький, одет с иголочки, длинные, светлые волосы тщательно уложены, типичный «куколка». Однако ж лицо с ярко выраженными индивидуальными чертами, значит ровесник Тиберия, если не старше. В лапках, точно бурундук орех, крепко стиснул смарт. Тиберий поморщился. Ясно, из «любопытствующих». Мистер Смит принимал в члены клуба не только тех, кто хочет надругаться над ближним, но и желающих на это полюбоваться. Правда, плату за это брал тройную. Но вот странность – обычно на лице таких людей восторг и вожделение, «куколка» же взирал на происходящее с ужасом и каким-то недоверием. Руки у него явно дрожали, лицо – белее мела. Посочувствовать ему Тиберий не успел – на ринг поднялся его противник.