Ольга Есаулкова - Кто куда, а я в деревню! или Мёд и масло души моей

Казалось бы, после такого насыщенного дня ночь была просто обязана оказаться спокойной, наполненной дивными снами, приносящими отдых и успокоение. Но, видимо, мягонькая часть моего тела не могла позволить себе ночную паузу в отчаянном поиске приключений и впечатлений. Зачем отдых, думала моя попа, если можно взять – и ещё разок развлечь человека! «Жизнь – это всякая фигня, которая случается», – говорил герой одного известного американского мульта. Это и про мою жизнь тоже.

…Судя по глубине и яркости моего сна, было часа три ночи. Я проснулась от шороха за окном: казалось, там кто-то ходит. Этот кто-то прошёлся от одной стороны дома к другой, постоял там, затем вернулся к середине здания, к моему окну, и пару мгновений спустя я услышала неприятные чавкающие и хрумкающие звуки – похоже, некто приступил к трапезе. О мой бог, ЧТО он там ест? Моё живое воображение нарисовало обезображенного злодея, жрущего человечинку, точнее, судя по звуку, пережёвывающего сухожилия. Нет, положительно невозможно смотреть столько сериалов про маньяков! Я постаралась успокоиться, взять себя в руки и снова прислушалась. И снова оно! Шуршание, а потом звуки «хррррум, хррррум, ням-ням-ням». Мне стало жутко настолько, что у меня онемели конечности, спина покрылась холодным потом, а в голове застучали молоточки. Где-то на горизонте сознания мелькнула недавно услышанная фраза про дьявола, рыщущего по округе, но… я же взрослая девочка! Какие к чёрту черти! Наверняка, на самом деле, под окнами какая-нибудь вечно неспящая ребятня тырит и пожирает наш урожай (вот они, чудеса адаптации – уже «наш»! ).

Но я девочка осторожная, на всякий случай взяла с тумбочки мобильный и старый, очень тяжёлый бронзовый подсвечник, осторожно подкралась к окошечку, легохонько отодвинула штору и… от испуга превратилась в каменное онемевшее изваяние. Из-за окна прямо на меня нездешними зомбическими глазами смотрел самый настоящий дьявол! Вокруг его двурогой башки фантастическим светом сиял ярко-зелёный ореол, у чудища была лохматая седая борода, страшенные огромные зубы, которыми он с каким-то адским тщанием пережёвывал… ну да, конечно, человеческие сухожилия!

Вся моя жизнь, весь мой разносторонний опыт и все просмотренные фильмы о потусторонних делах в одно мгновение пронеслись у меня перед глазами. Мелькнула и вчерашняя старуха у «мостков». «Правду она говорила… не поверила я… даже креста на мне нет», – сожалела я о своем скептическом отношении к услышанному от старушки.

Надо было как-то действовать, поэтому, поддавшись инстинктам, я, как крёстное знамение, выставила перед собой мобильник, высоко в замахе подняла зажатый в руке канделябр и заорала со всей дури, вложив в голос всю свою силу и мощь, что сделало его громким, но очень противным. Такой мой голос слышал однажды только мой муж, и я не буду рассказывать, в какой ситуации. Теперь же «повезло» заоконному чудовищу и Валентине (не хотела бы я проснуться от такого сигнала):

– ИЗЫДИ, САТАНА! Изыди! Чур меня, чур меня! Ааааааааа, по-мо-ги-теееее!!!

Самой быстрой в мире стрелой примчались на мой зов Валентон и – внимание! – Вениамин Фомич.

Валюшка подбежала ко мне, обняла за плечи, а затем, слепо прищурившись, глянула в окно, стараясь понять, что же так растревожило любимую племянницу, и заорала дурным голосом и принялась бормотать какие-то молитвы.

Фомич тоже узрел чёрта за окошком, схватился за голову (больное место, что и говорить, – в первую очередь беречь надо) и выдавил из себя подавленно-скулёжное «Иииииэээчччч».

Дьявол, между тем, спокойно смотрел и жевал. Медленно, с хрустом и аппетитом, не сводя с нас внимательного, даже гипнотического, взгляда. Потом он наклонился, откусил пару цветов с клумбы, поднял свою жуткую рогатую башку, вновь вперился в нас взглядом и продолжил свое мерное, совершенно дзен-буддистское жевание.

Вот тут до нас потихоньку начало доходить. Первой пришла в себя Валюша:

– Ааа чо ли это… ну? – и вопросительно глянула на Вениамина Фомича (ай да пройдохи, только обженихались, и сразу в койку!). – Ну?! Ну эта???

Фомич глядел на неё и кивал головой в такт её вопросам, как бы подталкивая в свою очередь: «Да-да, давай, сама скажи».

– Ну эта, – разродилась тетка, – коза чо ли это? Симкина? Смотри, глаза вроде Симкины?

Я не знаю, почему у козы должны быть глаза человека по имени Симка, я даже задумываться не хочу на эту тему, но слово «коза» звучало всё-таки привычнее и добрее, чем «дьявол», поэтому я выдохнула и немного успокоилась.

Мы включили свет во всем доме и, вооружившись кто чем мог (я не расставалась с мобильником и подсвечником), пошли в палисадник проверять адову животинку.

И точно, это была самая обыкновенная коза, только на её небольшие, но остренькие рожки была надета какая-то пластиковая трубка, которая светилась потусторонним зелёным светом.

Я прыснула:

– «Бэрримор, а кто это там блеет на болотах?» – «Это коза Баскервилей, сэр!»

Валюха всё поняла и расхохоталась, а вот соседу пришлось поведать оригинал анекдота и пояснять, что к чему, в итоге я ему пересказала всю историю про Холмса и небезызвестную собаку. Фомич был поражён и требовал продолжения.

Мы привязали козу к дереву, подальше от цветника и прочего добра, а сами пошли спать, не решать же вопрос с хозяевами адской животинки среди ночи. Мне снился Апокалипсис во главе рогатых коз, овец и лосей. А Валентону, по её словам, приснились «павшие в борьбе с нечистой силой цветы». Всё по Фрейду, ничего необычного.

Утром коза выглядела уже не такой страшной, даже милой. У неё были удивительные синие глаза и беленькая шубка.

Симка, пожилая особа, жившая на другом краю Утекаева, увидев козу, обрадовалась несказанно и чуть ли не танцевала:

– А я думала, потерялася она. Думала, всё, привет. Плакала даже… Отвязалась она позавчерась, ну и всё, убёгла. Я её: «Груня, Груня!» Да куда там… – и утёрла со щеки покатившуюся слезу.

Тут было самое время задать главный вопрос: что это за дивная штуковина у Груньки на голове и, главное, зачем? Сима рассказала:

– Соседи, ну, которые из столицы, жаловались, что Грунька стащила у них бельё с веревки. А я на свалке нашла эту штуку, смотрю, как раз на роха налезает. Ну и сообразила, что ежели напялить эту ерунду Груньке на роха, то она точно не смогёт больше ничего стыбрить.

– Ахахаха, Симка, а ты хоть поняла, что эта хреновина в темноте светится? – ухохатывалась Валюша.

– А то! Дык я подумала, хорошо как: всегда буду видеть её в темноте, даже ежели електричество отключат. И красиво опять же, разве нет? – гордо приподняв голову, пояснила Сима.