Александр Большешальский - ТоскА. Основано на вполне реальных событиях

– Да как же это так!

– Идите, идите. Следующий!

Сергей сходил в поликлинику. Умолял, предлагал взятку, угрожал. Не помогло. В армию не взяли.

Вы скажите, может оно и слава всем богам. Но Сергею 18, а он ни в одном глазу не представляет, что ему делать дальше.

Зинаида Степановна, будучи уже сорока пяти лет, вынудила его пойти работать.

Сама она в то время была кассиром в супермаркете. Неблагодарная работа. Адовая.

Клик-клик. Пакет нужен? Клик-клик-клик-клик. Мелочь не посмотрите? Наклейки собираете? Товар по акции не желаете? Клик-клик. Помельче купюры не будет? Клик-клик-клик. Скажите, чтобы за вами не занимали. Клик-клик-клик. Не занимайте! Клик-клик-клик-клик! Да черт возьми, не занимать же просили! Клик! Что вы говорите? По акции с другой этикеткой. Клик-клик-клик. Мужчина, это надо было взвесить. Клик. Молодой человек, могу ваш паспорт посмотреть? Нет, распечатку нельзя. Нет, студенческий не подойдет. Не документ, нет. Клик-клик-клик. Нина! Я на перерыве! Кто-нибудь видел мою кружку?

И такая дребедень целый день. Это ещё Чуковский написал. А актуально вовек.

Зинаида Степановна звала Сергея работать в магазин. Он конечно не хотел. Работа матери представлялась чудовищным убийством мозга – все машинально, машинально, машинально. И хотя Сергея вряд ли взяли бы кассиром, скорее так называемым мерчендайзером – работником зала, магазины уже прочно осели в голове синонимом вселенского зла. Или как минимум скучнейшего способа заработать деньги.

Сергей пошел работать в общепит.

Но пока немного о детстве.

Когда Сергею было 6 лет, и он уже вовсю читал, он собирался написать пособие для взрослых «Как понимать детей».

Жаль, что не собрался. Тогда все ошибки в воспитании, в отношении, в угадывании желаний и в использовании тех или иных приемов казались очевидными. С возрастом все забылось.

Думаете, детей вам помогут понять специальные книжки или детские психологи? Хренотень собачья.

Ну ладно, тут я резко выразился.

Но чтобы понять ребенка, нужно мыслить как ребенок. И в 6 лет Сергей это понимал. Правда, это знание так ничего ему и не дало – с детьми в дальнейшем он не пересекался и своих не имел.

Из Сергея вышел отвратительный певец, но неплохой музыкант – полное отсутствие голоса, но практически стопроцентный слух. К 15 годам Сергей подыгрывал своим одноклассникам на гитаре, те пели популярные песни, и девушки им симпатизировали. Им, не Сергею.

Сергей не был страшным или страшненьким. Он был страшно нейтральным. Неинтересным человеком. На первый как минимум взгляд. А углубляться в себя не позволял – не то, чтобы закрылся ото всех, но особо не нуждался в друзьях. Был приветлив, но в футбол, например, не играл. Со всеми закурил в девятом классе, но не ходил на шикарные вечеринки «родители уехали, давайте разобьем пару стаканов, насвинячим и насвинячимся, а убираться будут с утра те, у кого совесть есть». Уроки прогуливал иногда, но в целом успевал. Учился без интереса, жил, в основном, в книгах. Серый был Сергей.

Влюбился как-то в школе в десятом классе. Это был интересный опыт – гормональная буря и романтический пополам с фаталистичным склад ума. Это мы про Сергея. Она была на год младше, как раз начала расцветать в свои пятнадцать. Пара свиданий. Поцелуйчики неловкие.

Он её таки завалил. Она его таки бросила. Его не задело. Избавившись от резкости физического влечения, понял, что чувствами и не пахло. Добро пожаловать в двадцать первый век.

Мы живем в эпоху клипового мышления. Знаете, что это такое? Это когда бесконечно поглощаешь информацию, выплевываешь, забываешь и поглощаешь дальше, насыщая тем самым желание узнать новое. Клиповое – как клипы, видяхи на ютубе. Ха, смешной кот. Ха, тупая авария. Ха, флешмоб. Ой, грустная короткометражка, как жалко больных раком детей. Ха, снова кот. Прикинь, какое я видео про кота нашел. А ты новый трейлер? Круто, пойдем в кино.

Отношения в пятнадцать лет – это такая примерка, репетиция взрослой жизни. Наложим сюда клиповое, быстрое мышление, и к двадцати, встречаясь с тем или иным партнером в среднем по три недели плюс неделя на беспросветную грусть, можно иметь более шестидесяти настоящих любовей и тех самых, которые на самом деле.

Утрирую, утрирую понемногу, но это для показательности и масштабности.

Но Сергей в эту примерочную карусель не втянулся – встречался три месяца с вот той на год младше, и ему хватило. Отношения – это тяжелый труд, за который воздается близостью, пониманием, поддержкой и теплом. А Сергею хватало себя. После школы было несколько проституток и любовниц. Последним он доходчиво объяснял свою принципиальную позицию, и взаимных упреков не было. Было пару раз с той стороны намерение перевести все в другую, более чувственную парадигму – Сергей пресекал на корню, связь рвалась.

В пятнадцать желание заняться сексом мы облачаем в красивую обертку почти настоящих чувств. В тридцать – мы охотно соглашаемся переспать и прикидываем, а не получится ли из этого чего-то более серьезного.

Сергей учился в школе с углубленным изучением итальянского языка. А в двадцать два уехал во Францию. Вот такая алогичность.

А сейчас мы вернемся в настоящее, в подсобку Центра изучения мнения общества.

– Тоска, эй! Тоска!

– Я занят.

– Чем?!

– Я думаю.

– Тоска. Тут все ушли, я тебя караулю.

– Да я никуда и не собираюсь. Гена, ты что ли?

– Я. Тоска, ты убил?

– Не я, говорю же.

– А пистолет откуда?

– Женя сунула.

– А ей это зачем?

– А я что, Троцкий что ли?

– Нет, ты Тоска.

– Вот именно.

Пауза. Сергей посмотрел в разбитое окошко. Кажется, дождь начинается.

– Гена!

– Да, да, что?

– А вы полицию вызвали?

– Да вроде да.

– Вроде или вызвали?

– Ну Фёдор Евгеньевич должен был вызвать. Они сейчас Женю увели, успокаивают. У нее истерика.

– Актриса, мать её. А Фёдору Евгеньевичу вы зря звонить доверили. Он же у нас рассеянный. Жену наберет или пиццу закажет.

– Тоска, тебе там как?

– Волшебно! Я, ветер из разбитого окошка и труп Струхнюка. Романтика.

– Может, тебя выпустить тогда? Раз не ты убил.

– Да нет уж, я тут посижу. А ты меньше людям доверяй, Гена! Это конечно не я убил, но у меня тут пистолет с глушителем на секундочку. И кто-то же все-таки Струхнюка застрелил. А если бы я хотел бежать, у меня тут окно как бы есть. Я лучше полицию подожду.

– Эх, Тоска…

– Что так тяжко?

– Да вот не знаю, это все несерьезно как-то.

– Совершенно.

– А я хотел сегодня пораньше с работы отпроситься… А теперь сторожу тут.

– Ну уж извини, Гена. А куда намылился?

– Хотел свою в ресторан сводить. У нас дата.

– А. Ясно. В какой?

– В «Бомарше».