Анатолий Ковалев - неВЕДОМОСТИ. литературный проект

Твоя истерика хватается за нож,
И я бы тоже перерезал горло крику.
Ты надрываешься, твердишь опять, что ложь
В моих словах – ни что иное, как улика.
Ты заливаешься слезами, говоря,
Что я обманывал твоё святое чувство,
А я смотрю в окно, на листья ноября.
И во дворе, и в сердце – холодно и пусто…
Я не скажу ни слова, разве оправдать
То недоверие, с которым ты едина?
Сажусь, усталый, на скрипучую кровать
И с ног снимаю пару стоптанных ботинок.
Пожалуй, осень наступила и в семье,
Раз по минутам облетают листья наземь…
«Давай расстанемся?» – блестит на острие.
А день на улице чуть ветренен, но ясен…
И, ничего не говоря, усну навек,
А ты продолжишь сокрушать квартиру криком,
Пока не глянешь за окно, где кружит снег,
Где холодает понемногу, миг за мигом…

Я видел Её в старом парке, сидящей в беседке,
Холодному ветру Она подставляла лицо,
И лучики жёлтые, прыгая с ветки на ветку,
Не знали печали, у сердца замёрзшей свинцом.

Рукою в перчатке Она крошки хлеба синицам
Бросала, они щебетали в осенней тиши.
Спокойствие взгляда едва выдавали ресницы, —
Волнение в далях Её необъятной души.

Подкравшийся дождь незаметно меня обнаружил
И шорохом тронул багряные листья куста.
Она посмотрела, узрев изнутри и снаружи —
Меня, как художник, что начал с пустого холста.

Мы шли в тёмном парке от самой далёкой беседки
И слушали капли, вдвоём укрываясь зонтом.
И, будто бы вырвался я из неведанной клетки,
Так просто всё было, так чисто,
что грезилось сном.

Я видел Её, уносящую тяжесть тревоги,
Во времени вспять обращался, ликуя юнцом.
Касаясь плечами, молчали до самой дороги,
И ветру Она подставляла с улыбкой лицо…

Не думай, будто я давлю на жалость.
Тебя со мной и не было, пожалуй…

Я обернулась – пустота и ветер в спину,
А эхо внемлет уходящим в пустоту:
«Я не покину! Не покину. Не покину…».
И тёмный сторож в моём сердце на посту
Оберегает от любви и состраданья,
Стреляет в каждого, кто близко подойдёт.
Я ухожу в небесно-чёрном одеянье
И остужаю в своём сердце талый лёд.
Не может быть, чтоб я так сильно заблуждалась.
И как принять всю тщетность прожитых годов?
Я обернулась – на дороге не осталось
Моих петляющих в усталости следов.

Я прежде никогда к тому не приближалась,
Чтобы смотреть в обрыв души
И в него прыгнуть не спешить.
Во мне остались лишь гроши,
Последней чувственности малость.

Пробег её сердца – четыре любви,
Сдаётся в прокат по умеренным ценам.
Она лишь однажды тревожила вены,
Но – лезвием алым вечерней зари…

Спокойствие пульса – только во сне,
Возможно, под старость, грозит аритмия,
И сердце устанет в глухой ностальгии.
Спешите, ведь скидки у нас по весне!

Спешите! У нас первоклассный товар,
Такого не встретить в палатках, на рынках.
Неправда ли, лучшая в мире начинка, —
Внутри её сердца – нетленный пожар!

(Она долго зябнет, в беззвёздные ночи,
Как в банку чернильную с тушью, перо
Макает и пишет, рисует Его:
Спокойные губы, глубокие очи…
Пробег её сердца – четыре любви,
И каждая шрамом саднила под кожей.
Она знает точно, что кто-нибудь сможет
Постичь бесконечность душевных глубин,
Что кто-нибудь сможет раскрыть эти тайны,
Во мраке найдёт затерявшийся свет.
И кто-то разбавит темнеющий цвет
В глазах её синих, до боли печальных.)

Немного надломлена, вяла, скучна,
Иссякла во мне незаметная радость.
Тебе объяснить? Я испита до дна,