Виталий Греков - Убить волка

– Ты ходока нашего слышишь? – спросила Анюта, пакуя вещи в огромный мех. Еще один поменьше уже стоял рядом.

– Нет, – мужчина протяжно зевнул. – Наверно далеко ушел. Кроме нас никого в округе не чувствую.

– Ты ему объяснил что-нибудь? – Аня мотнула головой в сторону парня, дремавшего на кровати.

– После. Зеркальце не забыла с собой прихватить? А то как мы без нашей «говорилки».

– Взяла. Как тебе такой фасон? —девушка поднесла небольшое овальное зеркало к тому, что висело на стене.

– Сойдет, раз другого нет, – примирилось зеркало с новым обличием. – Зато тебе с ним будет удобно марафет наводить. А вас, Павел, – юноша открыл глаза, услышав свое имя, – я заранее настоятельно прошу и предупреждаю: прыщи с моей помощью давить не дамся. Щепетильным я стал в последние время. Старею наверно…

– Мне и не надо, – парень потянулся на кровати. —У меня их нет. Я зеркала вообще не люблю.

– Зеркало, молодой человек, наглядный пример честности. Что покажешь – то и увидишь. Никакого обмана. По крайней мере, с простыми зеркалами так, – в голосе звучали задорные нотки.

– Ну-ка, давай на твое шмотье глянем, – мужчина обращался к Павлу. Тот нехотя поднялся.

Мужик прошелся взглядом сверху вниз. Высокий, в меру плечистый, классический «ёжик» волос. Твердый, но открытый взгляд из-под сдвинутых бровей, руки расслабленно опущены вниз. Таких судьба не упускает из виду, явно не под бумажную работу характер заточен. В свое время мужчина навидался молодых парней. Вначале в штатском, а после и в одинаковой зеленой форме. Сперва сбоку от себя, чуть позже – в строе перед ним. Он упустил из виду тот момент, когда научился определять истинную ценность людей. Каждый является тем человеком, каким ощущает себя сам. Все остальное так, для прикрытия. Он убедился в этом уже здесь, на примере Оксаны. Бесхитростная девушка с чистой душой и добрым сердцем. Даже мысли у нее светлые, под стать волосам. Потому и нашли быстро общий язык, хоть по возрасту в дочки годится. Казалось бы, о чем говорить? Но как-то, спелись, сошлись характерами. Мужчина терпеть не мог вранье и двуличие, Ксана была в меру болтливой и забавной. Главное, что без чертиков в тихом омуте. А значит не важно, что парень перед ним порос щетиной, но не повзрослел мозгами. Не в нем дело, новое поколение живет иначе. Глаза честные, сам в меру упрямый (по подбородку видно), авось будет толк. То покажешь, сё расскажешь – делиться опытом мужчина умел. Вслух сказал другое:

– Штаны пойдут, джинсы долго не снашиваются, майка с байкой тоже оно себе. Ксана, как видишь, простирнуть успела. А вот куртёнку тут оставь, для здешнего климата она ни о чем. К тому же вон, – мужчина просунул руку через дырку. – Ты не смотри, что пока тепло. Я когда в первое время разведку на местности проводил шибко удивлялся. Вышел утром – теплынь, солнышко вовсю греет. Дай думаю прогуляюсь в лес, осмотрюсь немного кругом. Кое чего теплого из вещей захватил— вдруг ночевать вздумаю, ночью всяко разно холоднее. На всякий случай фляжку прихватил, как без этого. Дошел до лесу, пришлось тулуп накинуть. Солнце сквозь листву не греет совсем – так, пробивается только. Прошагал часа два, назад уже думал возвращаться. Все равно не знаю куда идти, да и зачем. И холодать как-то резко начало. Уже и шагать быстрей начал, а все равно мерзну. Тут деревья пожиже стали, посветлело вокруг. Я еще ходу наддал, выхожу из лесу – бело всё, аж глазам больно. Шаг ступил и в снег провалился. Откуда ему браться? На деревьях ни снежинки, а тут с неба хлопьями валит. Я даже на вкус попробовал, чтобы убедиться. Снег, самый обыкновенный. И этого снежного поля конца-края не видно. Прошел я метров двадцать, плюнул и завернул обратно домой. Я ж не полярник, чтоб в снегу по колено наяривать, хрен знает куда и непонятно зачем.

– Я не понял, кроме вас тут вообще никого нет? – с удивлением спросил Павел. В комнате повисла неприятная тишина. В углу окна долбилась о стекло одинокая муха, в тщетном усилии выбраться наружу. «Мда, что ни открою рот, так все замолкают. Хоть вообще ничего не спрашивай» – промелькнуло у парня в голове. Мужчина подошел к шкафу и опустился на четвереньки. Щека прижалась к полу, выдохнул, сдувая возле себя пыль.

– При мне здесь были люди, – раз никто не хотел отвечать, зеркало принялось за объяснения. – В доме где мы поселились, старик один жил. Дом на отшибе стоит, видать не особо привечал старик людей. Как и он впрочем, – зеркало показало отражение мужика, который в этот момент заглядывал под кровать, перед этим молча сдвинув парня в сторону. —В Анютином доме семья жила. Отец, мать, да две дочурки разных лет. Здесь мне больше нравилось, у них веселее было. Я считал, что в деревню финскую попал. Сильно они мне финнов напоминали, да и язык похож. От литературного отличается конечно, думал в диалекте дело. Я их язык немного выучить успел, хотя сейчас уже явно подзабыл, – последнее предложение прозвучало с сожалением.

Мужик оперся широкими ладонями о кровать и медленно разогнулся. Вытер руки о штаны, присел, пружины натужно скрипнули. Девушка копошилась возле стола, не поднимая головы. С каким-то отчаянным рвением пыталась завязать мешок, но объем вещей явно превышал размер меха. Паша шагнул в ее сторону намереваясь помочь, но твердая рука сжала его запястье. Парень перевел взгляд на лицо мужчины. Тот покачал головой из стороны в сторону и отпустил руку. Павел тихонько опустился на лавку. Анюта несколько раз встряхнула мех, внутри что-то негромко звякнуло. Перехватила свободный конец веревки, затянула узел. Осмотрела результат своей работы и с довольным видом вышла из комнаты.

– А потом все пропали, – зеркало будто очнулось ото сна. – Утром вышли по своим делам и с концами. Когда к обеду дверь ни разу не хлопнула я забеспокоился. Девчонки всегда были на подхвате. То унеси, это из дому захвати. А тут нет и нет никого. Заглянул к старику – там тоже пусто. Старик домой только спать приходил, утром уйдет и до вечера нет его. Мог и сутками не появляться. Но все равно тошно мне как-то стало, гаденько. Забрался в другой дом. Там тоже пусто. Еще пару домов, где зеркала были проверил – нигде никого нет. Ну и ладно думаю, хрен с вами. Отдохнул в деревенском покое, можно и дальше по миру погулять. В Мексике давно не был, а еще Японию я люблю. Появляюсь в Токио, концертный зал NHK на меня японочка моднявая глядится, глазками лыпает, улыбается. Я разомлел чутка, бац – нету японки. Опять здесь на стене висю. Со мной конечно случалось, что я перебраться в другое зеркало не мог. Сводила судьба с людьми, которые умудрялись такие подставы делать. Те много чего умели, это вам не финские деревенские жители. Я в Москву. Только Арбат через витрину увидел – и снова уже здесь. Тут я конечно рассердился и давай туда-сюда прыгать. Нигде дольше секунды не продержался. Подсмотреть вроде могу, а зайти в зеркало не получается. Замучился сил нет. Скоро и подсматривать сложнее стало. Будто кто-то блокирует, не дает отсюда вырваться. Теперь вот энергию накапливаю месяцами, тогда хоть что-то получается. Последние силы недавно истратил, когда этого патлатого сюда заманивали.