Ольга Трушкина - Гитлер-сюрприз, или Затерянный остров

«Ну и фрукт этот Генрих! Как не стыдно так себя вести, трусить и постоянно врать?! Семьдесят лет на свете живу, но такого еще не видел!» – возмущался про себя Шприц.

Солнце поднималось все выше и выше, становилось жарко. Хотелось пить и есть. Генрих вплотную прижался к скале, пытаясь найти хоть немного тени. При этом он держался за сердце, захватывал воздух широко открытым ртом, изображая сердечный приступ. Доктор Шприц молча подошел и осмотрел «умирающего».

– У вас все в порядке, пульс в норме. Хватит прикидываться! Со мной этот номер не пройдет! Я, как-никак, опытный врач! Вставайте, пойдем, обследуем остров.

Но в ответ Кружкин закатил глаза и откинул голову назад, показывая всем видом, что не в силах даже сдвинуться с места.

Шприц сплюнул в сторону:

– Ну и шут с вами! Пойду один!

И старик стал бодро карабкаться на скалу, нащупывая удобные выступы сухонькими ножками. Вскоре раздался его бодрый козлиный голос:

– Генрих! Мы не на острове! Это всего лишь скалистый выступ нашего пляжа! Мы почти дома, надо только подняться по склону и пройти через парк.

Кружкин моментально выздоровел и, с ловкостью горного барана, вскарабкался вслед за доктором. Через десять минут горе-рыболовы уже были дома. Генрих, со свойственным ему красноречием, долго рассказывал всем соседям о кораблекрушении, пребывании на необитаемом острове и чудесном спасении благодаря его мужеству и выдержке. Слушая такое бахвальство, Демид Уколович лишь усмехался в жидкую бороденку.

Два дня Генрих избегал общения со Шприцем, а тот и не навязывал ему своего общества. Старик сильно разочаровался в новом приятеле.

На третий день, к вечеру, Кружкин, как ни в чем не бывало, ввалился в комнату к доктору с газетой в руках:

– Послушайте, вот наконец-то вышло мое объявление, и на него даже есть отклик. Конечно, я ожидал большей активности среди женского населения, но зато думаю, что клюнула крупная рыба. Ах, у нее такой голос! Чарующее контральто! Собирайтесь, сегодня мы идем на свидание, потому что милая дама придет с подругой!

Надо сказать, что Василиса Абрамовна, бывшая супруга Шприца, коварно бросившая его полгода назад, в это же самое время отдыхала с подругой в гостинице неподалеку.

Это была дородная пышногрудая дама пятидесяти лет от роду. Она отчаянно молодилась, втирая в свое весьма потрепанное лицо целые тонны дорогой косметики, тратила все свои деньги на модные наряды.

Василису не удовлетворяла жидкая растительность на голове, данная природой. Даме приходилось тщательно ее скрывать под пышным ярко-рыжим париком.

Примечательным был и ее голос, тембру и силе которого мог бы позавидовать сам Федор Шаляпин.

Зинаида Петровна, а для друзей – просто Зита, казалась полной противоположностью своей подруги. Это было маленькое хилое создание с длинным буратинским носом, крошечным ротиком и тихим вкрадчивым голоском.

Целью приезда дам на курорт, был поиск состоятельных поклонников. Долгие и бесплодные хождения по пляжам, прогулки в парке и многочасовые сидения в кафе не принесли ожидаемых результатов. Вокруг всегда оказывалось немало более молодых и красивых девушек. Силы были неравные: две стареющие красотки остались без мужского внимания. Им не удалось подцепить даже самых захудалых кавалеров. На самом деле, Василиса уже давно жалела о том, что бросила своего небогатого, но доброго и любящего мужа. Но подруге она об этом не говорила.

– Надо сменить стратегию! Так у нас ничего не выйдет! – грустно возвестила басом мадам Шприц.

– Что ж нам делать-то, а? – пропищала Зита.

– Вот, смотри, я купила газету. Там есть объявления о знакомствах. Только так приличные дамы могут найти себе достойных женихов!

– Ну-ка, ну-ка, читай вслух! Это интересно, – попросила Зинаида Петровна.

– Смотри, кажется это нам подходит!

«Познакомлюсь с милой дамой до сорока лет…» и тут есть телефончик!

– Там же сказано «до сорока лет»! – робко возразила Зита.

– Даме столько лет, насколько она выглядит! – ответила Василиса.

– Звони же поскорей! И попроси его прийти с другом!

В назначенное время Генрих Валентинович, звеня бижутерией, как коза колокольчиком, и сопровождающий его Демид Уколович, пришли в летнее кафе и заняли лучший столик. Приятели заказали пива и с нетерпением ожидали появления прекрасных незнакомок. Звучала песня Шуфутинского: «За милых дам».

И вот они появились: впереди величаво выступала гигантская Василиса в обтягивающем золотистом платье, за ее спиной робко пряталась маленькая Зита. На ней было белая кружевная блузка и непозволительно короткая юбочка. Они представляли собой незабываемое зрелище, достойное кисти художника.

Доктор сидел спиной к входу и не сразу их увидел, зато Генрих тут же вскочил, и галантно подав Василисе руку, повел дам к столу.

Когда новые знакомые уселись, Шприц потерял дар речи от неожиданности. Перед ним сидела его незабвенная и обожаемая супруга.

Генрих без умолку болтал, но его никто не слушал. Демид Уколович и Василиса Абрамовна не могли оторвать глаз друг от друга. Наконец, дама заговорила:

– Милый Демочка, как ты тут оказался? Неужели ты приехал за мной? Я так скучала по тебе!

– Да, да милая, и я не забывал о тебе ни на минуту.

Тут в разговор вступил Генрих Валентинович:

– Позвольте, доктор, это моя дама! Не смейте к ней приставать, займитесь лучше ее подругой!

– Ах ты, гнусный ловелас, это моя жена! – и тут старик изо всех сил заехал сухоньким кулачком в нос Генриха. Демид Уколович вложил в этот удар все накопившееся к Кружкину раздражение. Тот не удержал равновесие и свалился вместе со стулом, но в последний момент успел вцепиться в скатерть и потянул ее за собой. С грохотом повалилась на плиточный пол посуда, пролилось пиво. Генрих вскочил, завязалась драка. Зита завизжала, Василиса захохотала басом, как Дед Мороз на детском утреннике:

– Хо, хо, хо!

Посетители вскочили с мест и окружили дерущихся, кто-то попытался их разнять, но Василиса не позволила. Вскоре исход поединка стал ясен. Доктор одержал безоговорочную победу: он сидел верхом на Генрихе и молотил его кулачками, приговаривая:

– Вот тебе, вот тебе, будешь знать, как врать, хвастать и ухлестывать за чужими женами!

– Рукоприкладство – это не метод! Надо решать все проблемы мирным путем! – орал избиваемый.

– Отпусти его, Дема! – величественно приказала Василиса, – достаточно.

И помирившиеся муж и жена удалились рука об руку, под аплодисменты и восторженные крики отдыхающих. Демид Уколович едва доставал головой до плеча своей роскошной супруги и когда пытался поцеловать ее в щечку, ему приходилось подпрыгивать.

На следующее утро влюбленная пара улетела домой в Москву.