Родион Кормановский - День огурца. Любовь, кошелек или жизнь?!

Но далеко он не убегает.

Толстяк врезается в Стаса, который подкрался сзади.

Два большегруза отлетают друг от друга в разные стороны. Вот только наш друг, получив сзади пинок от Кваса, останавливается.

Спереди, тем временем, ухмыляясь, уже приближается Стас.

– Что вы делаете?! – вопит обладатель круглых габаритов.

– Мы делаем свою работу! – радостно орёт Стас.

– Босс велел нам сегодня Пинками поработать! – Квас награждает толстяка ещё одним пинком.

– Ой! Что это! – бомбовоз хватается за свои внушительные округлости.

Братки надвигаются: теперь они уже стоят вблизи его, спереди и сзади.

– Мы весь день будем тебя под зад пинать! – Стас изображает зверскую рожу. – Пока бабло не отдашь. Да, Квас?

– Да, Стас! – радостно кукарекает Квас и замахивается ногой, намереваясь наградить круглого ещё одним пендалем.

Толстяк, которому издевательства уже надоели, отскакивает, и нога Кваса, пущенная в полёт, прилетает Стасу, аккурат между ног.

– Ты меня пнул! – обиженно кряхтит амбал, сгибаясь пополам.

– Я не хотел! – мычит Квас.

Колобок, не теряя драгоценных секунд, бросается наутёк.

– Жирного лови! – скрипит Стас, боясь отпустить своё побитые бубенцы.

Квас что-то лает в ответ и скачет за Огурцом.

Стас ковыляет в машину, где командует водиле:

– Пень, за ними!

Амбал уменьшенной модели, сидящий за рулём, ржёт, и автомобиль трогается с места.

– Я тебе посмеюсь, задница! – ревёт в тачке Стас.

* * *

«Что движет человеком? – рассуждаю я сам с собой, двигаясь по улице. – Эгоизм, чистейшей воды, эгоизм и ничего другое! Вначале человек всегда думает о себе любимом. А уж потом, если повезёт, может подумать и о других. А я чем отличаюсь от остальных? Да, я такой же, как все, то есть законченный эгоист!»

Так, успокоив самого себя, добираюсь до перекрёстка на центральной площади города.

«Что мне проблемы этого толстяка? Ведь он тоже думает только о своих заморочках!»

Стою на перекрёстке, ожидая пока загорится зелёный свет.

«Толстяка я спровадил, даже одеждой выручил. Значит, теперь всё будет в порядке. Моя удача уже на пути ко мне!»

Оглядываюсь по сторонам.

Рядом – пара девчонок, которые тоже ждут зелёного света.

Ага, сейчас проверим.

Ловлю взгляд одной из них и улыбаюсь своей фирменной улыбкой, разбивающей женские сердца.

Она тут же забывает о подружке, с которой только что столь увлечённо болтала и, дарит мне растерянную улыбку.

Ха-ха, есть ещё порох в пороховницах!

Вторая курочка, удивившись, что подруга ей не отвечает, тоже пялится на меня.

Замечательно.

Теперь они соревнуются, на кого же из них я больше посмотрю!

На душе у меня опять поют птички, и я чувствую себя прекрасно.

Опыт произведён, я удовлетворённо вздыхаю и отворачиваюсь от красоток.

Всё, теперь мне плевать на них, тем более что уже горит зеленый, и я отправляюсь на другую сторону улицы. Туда, где стоит лотерейный киоск.

Жизнь продолжает свой неторопливый бег.

И я, вместе с нею, неторопливо шествую по «зебре» через улицу.

Я настолько поглощён радостью бытия, что не слышу сзади автомобильный клаксон и визг тормозов.

А зря!

В следующий миг бампер автомобиля врезается мне под зад, и я взлетаю в воздух.

– Обана! – ору я, скорее удивлённо, чем испуганно.

Удар получился сильный, но явно не достаточный, чтобы отправить меня на небеса.

Но этого удара вполне хватило на то, чтобы проверить, насколько я умею летать.

Оказалось, что орёл из меня получился неважный! Взлетев на метр над мостовой, я с грохотом приземляюсь на капот маленькой белой машинки, которая и удостоила меня этого дружеского похлопывания по заднице.

Моя филейная часть, в свою очередь, в долгу не остается, и дарит капоту машинки вмятину, по форме напоминающую саму себя.

Сила инерции разворачивает моё бренное тело и мой фэйс с размаху впечатывается в лобовое стекло автомобильчика.

Уж не знаю, какое-такое в этот момент присутствует выражение на моём лице, но мадам, в глубоком декольте, с русыми волосами и огромными очками (глаза, может, от радости, затрудняюсь сказать, размером были с эти самые очки и, даже пытались превзойти их в размерах), тут же разражается изъявлением эмоций.

– Не – е – ет! – включает она свою сирену.

– Не – е – ет! – с не меньшим энтузиазмом я врубаю свой громкоговоритель.

Две девицы, переходившие улицу рядом с летающим Доном Жуаном (то есть мной, собственной персоной), спешат ретироваться, вместо того, чтобы прийти на помощь прекрасному принцу.

Эгоистки!

Других пешеходов, равно, как и гаишников, на перекрёстке не наблюдается.

Автомобили, терпеливо ожидающие разрешающего сигнала светофора, стоят на своих местах, и только любопытные головы некоторых их владельцев торчат в окнах.

– Безмозглая курица! – орёт одна из них (голова). Вы, держу пари, догадались, что это был мужик.

На этой печальной ноте и заканчивается наше хоровое пение.

Мадам реагирует вполне предсказуемо: её соло резко обрывается (на высокой ноте) и сменяется всхлипами. Из-под огромных очков низвергаются не менее огромные потоки слёз.

Я, решив приберечь свой вокал для более подходящего случая, тоже прекращаю пение.

Тем временем Мадам Очки продолжает извергать нешуточный слезопад и, я чувствую себя виноватым в её излияниях. (Ох уж эти девчонки! В любой ситуации делают виноватыми парней!).

Нет, вы подумайте!

Она меня сбила и я, при этом, виноват!

Это же чёрт-те-что, в конце концов!

Со стоном и скрипом отдираю то, что от меня осталось, от капота и ветрового стекла. Встаю на мостовую.

Ой, братцы! Меня качает!

Сотрясение есть! Причём, у меня такое ощущение, что это сотрясение не только мозгов, но всего меня!

– Мартышка на тарантасе! – орёт всё тот же представитель семейства женоненавистников, который проветривает свою голову, высунув её из форточки.

Результат долго ждать не приходится!

Всхлипывания в автомобильчике тут же превращаются в рыдания, а потоки слёз достигают такой интенсивности, что грозят превратить салон в аквариум.

Энергично встряхиваю котелком (картинка вокруг меня стабилизируется), выпрямляюсь и смотрю таким взглядом на любителя поорать, что его чайник тут же исчезает внутри тачки, а последняя уносится, как метеор.

Затем одёргиваю свою помятую одежонку и подхожу к водительской дверце автомобильчика.

Наклоняюсь и заглядываю внутрь.

Ай – яй – яй!

Девчонка ревёт в три ручья!

Что же с ней делать-то?!

Чешу репу, делаю сочувствующее лицо и кладу руку ей на плечо.

– Девушка… – начинаю я произносить проникновенную речь.

– Отстань! – кричит она и сбрасывает мою нескромную конечность.