Владимир Титов - Тёмная сторона. Сборник мистических рассказов и стихов

Вот осталась позади Москва, вот они свернули с шоссе на просёлок, вот поворот на лесную дорогу, похожую на возомнившую о себе просеку. Им везло: машина ни разу не пыталась заглохнуть, их не тормознули ни на одном из постов ДПС, они не сбились с пути. Такое везение бывает редко. Обычно судьба так балует тех, кому готовится нанести сокрушительный удар. Клиент ворочался и мычал под бутафорскими мешками, набитыми стружками. Живой. Скоро он пожалеет, что у его папы встал на его маму, а не на соседскую козу…

Родион остановил машину возле приметного дерева с тремя засечками. Вздохнул, ухмыльнулся, достал из кармана две резиновые маски-черепа. Надел свою и протянул другую Пете, весело зыркнув на него из глазниц.

– Пошли, брат мой замогильный. Мне что-то отлить захотелось.

Сознание постепенно возвращалось к Руслану, хотя лучше бы не возвращалось. Потому что окончательно вернула его в мир живых тёплая струя, ударившая в лицо. Он чихнул и закашлялся. Ему ссали в рот. Нет, не может быть… да как же не может! Он лежит на земле, руки скованы за спиной браслетами, и ему ссут в рот, в две струи!

– Эт чё за прикол, э!

Сверху хохотнули, потом включили фонарик… и тут Руслан сам намочил штаны. На него смотрел череп.

– А-а-а… – простонал он.

– У-у-у!.. – передразнил его мертвяк. – Оклемался, чудило?

– Д-да…

– Тогда вставай! Stand up and fight!.. – заорал мертвяк, добавив кое-что по поводу своеобразия сексуальной ориентации Руслана. Тот счёл за лучшее не спорить и поднялся. Со скованными руками, с гудящей от сотряса башкой это было не самой простой задачей, но он справился.

Не бывает безвыходных ситуаций. Из любого дерьма можно вылезти. Если знать, как ты в него вляпался. Кому он перешёл дорогу? С братвой никаких непоняток нет. Он вообще с братвой никак не пересекался. То есть он иногда намекал, мол, если чё, за него братва подымется – но это чтобы какого-то лоха тёплого пугануть. Из всех его корешей только Федька Длинный тянет на братву. Но к нему Руслан всегда с уважухой относился, несколько раз лавандос на общак отдавал – ну, он-то понимал, что ни на какой не на общак, а Федьке на карман, но помалкивал. Ещё Борька, Боряба Соловей, герычем барыжит на районе и с братвой общается. Но его услугами Руслан пользовался раза два или три и платил по чесноку, тут чисто. Может, хозяин решил наказать за воровство? Теплее: за последний месяц Руслан с помощью разных мутных схем облегчил хозяйскую кассу в свою пользу на десять тыр, но это ж семечки! Да и на кой хозяину такой голимый цирк мутить? Ему проще из зарплаты вычесть. Подчинённые, что ли? Рабы восстали и решили отомстить зверюге-надсмотрщику? Тоже мимо – не те они животные…

Пока он думал, кто-то за спиной обмотал его запястья цепью. Что-то глухо брякнуло. Это второй «мертвяк» – Петя, бывший тут «без речей», как помечали в старинных пьесах – взгромоздил на волокушу из стального листа четыре гири. Её-то и должен был тянуть на цепи главный участник странного представления.

Первый «мертвяк» (Руслан понял, что это не мертвяки, это какие-то черти натянули маски с черепушками, но всё равно было жутко) надел на шею пленника ошейник с пристёгнутой цепью.

– Шагай за мной, – сказал он и дёрнул цепь.

Руслан шагнул и чуть не клюнул носом в лесную подстилку. Он собрал все силы и сделал шаг. Казалось, он тянет за собой скалу.

Таких шагов ему предстояло сделать тысячу четыреста девятнадцать. Эту цифру он запомнил. Тысячу. Четыреста. Девятнадцать.

… —Падай, дохлятина, – равнодушно проговорил «мертвяк», и Руслан исполнил его слова в точности. Он ничего не видел, не слышал и не соображал. Перед глазами крутились багрово-чёрные колёса, сердце выпрыгивало из груди, в ушах стоял гул.

– На, попей, – донёсся голос издалека, и чьи-то руки сунули ему ко рту флягу. Не задумываясь, он выхлебал её большими глотками. Холодная вода. Говорят, для сердца вредно, если перенапряг был. Туфта. Зато сразу полегчало. Какой же кайф – просто лежать на земле, ничего не делать, ни о чём не думать…

Но по мере прояснения сознания мысли снова лезли в голову. Зачем это всё? Если он кому-то реально должен – почему до сих пор не предъявили?

– Алё, пацаны… – кажется, голос звучал слабо, но нормально. Должны понять, что он не борзота, но и не ссыкун последний. – В чём проблема, эу? Или вы так прикалываетесь?.. Я прикол оценил, если чо… давайте теперь по-взрослому, что ли, пообщаемся…

– И то верно, – сказал «мертвяк», рывком поднимая пленника. – Вон видишь норку? – луч фонарика, которым он освещал дорогу, упёрся в жутковатую чёрную дыру в земле. – Полезай туда живенько. Это – твоя могила, чувак.

– ЧТО? НЕЕТ! НЕ ХАЧУУУ! НЕ НААДААА! – заорал что было мочи Руслан. Он дёрнулся бежать, но «мертвяк» ловкой подсечкой уронил его на землю. Он выл, брыкался, но двое полных сил палачей легко преодолели сопротивление скованного пленника. Уже не бьющимся животным, а тварью дрожащей запихали его в чёрное чрево «гитлербункера».

Над ним склонился «мертвяк».

– Слушай внимательно, тварь! – Его слова ударяли, точно молот, и вколачивались в истерзанный страхом мозг Руслана, точно гвозди. – Это – твоя могила. Ты будешь сидеть здесь, пока не сдохнешь. Но и потом ты будешь здесь торчать. Пройдут годы, пройдут века, а твой труп будет тут. Ты сгниёшь тут, и никто тебя никогда не найдёт. Никто никогда о тебе не вспомнит. Тебя уже нет.

– Нет… нет… не надо… – лепетал пленник, скорчившийся в бочке.

– Я тебя не слышу. Тебя нет, – сказал «мертвяк». Он с лязгом приладил крышку. Что-то поставил на неё. Потом Руслан услышал самый страшный звук на свете: шорох земли, бросаемой на его могилу. Потом наступила тишина.

– Выпустите меня, – тихо попросил Руслан. Слова рассыпались на шорохи. Внезапно его скрутил приступ суеверного ужаса. Ему мерещилось, что мерзкие гнилые твари тянут к нему свои склизкие лапы. Он понял, что готов претерпеть любой позор, любую муку – только бы не этот кромешный мрак… – ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ! ВЫПУСТИТЕ! ГАДЫ, СВОЛОЧИ! ПОЖАЛУЙСТА! ТВАРИ! ВЫПУСТИТЕ! МИЛЕНЬКИЕ, ХОРОШЕНЬКИЕ! ПОЖАЛУЙСТА, ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ! А-А-А!!!

Это – твоя могила.

– НЕТ!

Ты будешь сидеть здесь, пока не сдохнешь.

– НЕТ!

Пройдёт годы, века.

– НЕТ!

Тебя уже нет.

– НЕТ! НЕТ! Нет…

– Меня нет, – выговорил он. И от осознания безысходности он завыл, потом захохотал, потом снова завыл – дико и обречённо.

– Он не задохнётся? – спросил Петя, когда друзья усаживались в машину.

– Да нет, – ответил Родион. – Я же крышку пробил и сквозь неё трубку провёл. Трубка параллельно земле. Кое-какой воздух поступает. Лишь бы пердеть со страху не начал! – он хохотнул и закрутил баранку, выводя машину на обратный курс.