Николай Бирюков - Человек, упавший с балкона. Детектив, мистика, любовный роман

Я не помню, как и сколько я полз, как оказался на кровати, как, трясясь, закутался с головой в одеяло – будто ткань, набитая синтепоном, могла противостоять тем, кто легко проникает сквозь время, железные решетки и бетонные стены. С большим трудом, утихомирив разыгравшуюся фантазию и успокоившись, я уснул.

– Сашек, дорогой! Прикинь! К нам сегодня к шести Светлана придет. Звонила. Скоро заявится!

Томочка сидела на высоком пуфе перед большим итальянским трюмо. На ее обнаженное тело был накинут длинный шелковый китайский халат с желтыми драконами. Она наводила макияж – красила себе губки и глазки.

– Ночевать будет?

– Нет, она с Кириллом придет. Светка его конкретно умыла – свадьба будет. Сегодня пятница. Завтра отоспимся. Посидим компашкой, мал-мал тяпнем, закусим, станцуем… Да, Сашек?

Как уже говорилось выше, и дома, и на работе, своего начальника и сожителя Томочка нежно называла Сашек. С ударением на букву «А». С-А-А-А-шек! Он был родным братом генерального директора ООО «Psiho-Psiho» Павла Петровича Козырева – Александром Петровичем Козыревым.

Если бы Томочка не была такой простушкой и была бы более меркантильной, то обеим братьям пришлось бы туго. Поводов для шантажа было более чем достаточно. А деньги у братьев были. Но Томочка не умела плести интриги, придумывать сплетни, стравливать людей друг с другом. Томочка была добродушной. Всегда надеялась на лучшее. Она была из тех женщин, которые идут на войну санитарками не по призыву, но исключительно по зову своего большого, любвеобильного сердца. И на войне, забыв о своей красоте, смело шагают вместе с солдатами в бой. Чтоб спасти раненых, ползут по полю сражения под жутким свистом пуль и воем раскаленных осколков в самое сердце войны. Острые камешки и сухие твердые колючки сдирают с их голых мягких коленок живую кожу. Вокруг ужасный грохот, крики, взрывы. По небу и по земле стелется черный, жирный дым с оранжевыми проплешинами. Горит все, даже земля и сочная зеленая трава. Но боевые медсестры упорно, на кровоточащих коленках, ползут к раненым, чтобы помочь. Спасти их. Ломая ногти на тонких пальчиках, тащут контуженных солдат с поля битвы. Такие женщины могут перенести на своих хрупких плечах многое. Лишения, невзгоды. Холод и голод. Нечеловеческие условия жизни. Жестокие пытки врагов. Но, будучи стойкими в ужасных обстоятельствах, в то же время благоговейно сносят все неприятности, которые приносят им те мужики, в которых они видят своих любимых. Такие женщины могут быть счастливы, несмотря ни на что – в любых обстоятельствах! Для своего боготворимого она и любовница, и нянька, и мамка, а для его друзей, а, тем паче, подруг – последняя стерва на этом многострадальном свете!

Сашек подошел к трюмо. Увидел сложенный вчетверо листок бумаги формата «А4», лежащий на разномастных флаконах с духами и лосьонами. Взял в руки. Развернул. По листу косо шли рукописные строчки.

– Это та самая «Хлопушка»? – прочитал про себя. – Слушай, а как точно в образ! Не зря говорят, что настоящие поэты людей насквозь видят!

Сашек встал во весь свой средний рост. Высоко поднял вверх правую руку и, держа стихотворение в левой, почти перед самыми очками, продекламировал с улыбкой:

Томочка раскраснелась:

– Вот, поэты мне стихи в руки вручают! Он сказал, что я красотка, ништяк! А ты четко прочел! Прикольно! Вообще, он и базарит гладко – ну, просто класс!

Томочка ловким движением нацепила на нос свои очки, которые снимала на время макияжа, и громко цокнула языком.

– Как базарит, говоришь? Гадко? – Сашек начал тихо ненавидеть поэта. Ревность и зависть проснулись в его душе и породили жуткую неприязнь к человеку, который, перекинувшись с Тамарой парой слов и написав глупые, по его мнению, стишки, смог за пару минут общения оставить глубокий след в мягком девичьем сердце.

– Ты к нему домой-то съездить успела? Все сделала, что Петрович просил? Ключи верни, мне их на место положить надо.

– Ключики на столике в комнатке возьми! – пропела Томочка. Она закончила с макияжем, и обнажившись по пояс, начала осматривать свои подмышки. Там все все было хорошо.

Сашек сглотнул слюну и отвернулся – спокойно смотреть на обнаженную Томочку мог только маленький ребенок, ничего еще не понимающий в этой жизни, полностью бесчувственная каменная статуя или старый, потерявший разум, пассивный гомосексуалист-импотент.

– Вообще, какого хрена вам от него надо? Тамара подняла взгляд. – Правильно он договор и записку на столе у себя оставил, типа – случится что, вас обоих прищучат!

Томочка строго посмотрела на Сашка и перешла к другим косметологическим процедурам – начала внимательно осматривать места бикини. Томочка не любила волосы на теле и везде их тщательно удаляла. Сашек на таких процедурах старался не присутствовать. Томочка не стеснялась, но Сашека обнаженное тело Томочки сильно заводило. Он поначалу несколько раз пробовал приставать к ней во время таких процедур, на что получал резкий и яростный отпор. Мол, для всего на свете есть определенное место! Зебры в Африке, порнуха на сайте, а супружеская любовь – по ночному расписанию!

– За что прищучат? Все им самим подписано. И почему такой большой интерес к такой никчемной персоне? Мы с тобой сделали, что сказали, в понедельник доложим, кому следует, и дальше будем спокойно жить!

– Доложить-то, доложим. Но зачем это все? Павлуша с тобой информацией и доходами по-честному делится? Как сам кумекаешь? Помнишь, как он ко мне приставал? Не пойму я что-то вас, родственничков!

Сашек ничего не ответил. Он, в отличие от старшего брата, не бывал в местах лишения свободы, там, где царят несколько иные общественные законы и был хоть и не очень мягким, но честным человеком. Червь сомнения относительно брата давно уже сосал его бесхитростную душу.

– Если слетит с катушек ваш поэт – наплачетесь! – Тамара побрызгала на себя дезодорантом: – Нет! Что-то тут не так. Петрович твой ведет себя как-то неестественно.

Томочка подошла к комоду, выдвинула ящик, не долго раздумывая, выбрала и надела белье: льняные бюстгальтер и трусики в красный цветочек. Затем надела белые шортики и длинную сиреневую футболку. На ножки нацепила тапочки.

Даже в глупых домашних тапочках Тамара выглядела как королева на балу!