Прокоп Сметанин - Сдаётся земля, недорого! Спасение неизбежно

Рёв сирены действовал на нервы.

– Это кошмар! – прокомментировала Тиффани.

– Согласен! – вмешался Саити, – Это вандализм! Если вы и дальше продолжите запускать приборы, я вынужден буду пойти против вас на крайние меры!

По нелепой случайности, перепуганная Тиффани услышала только последнюю фразу. Фраза подтверждала намерения борт штурмана уничтожить её.

– КРАЙНИЕ МЕРЫ… УНИЧТОЖЕНИЕ… – нескончаемо пульсировало в голове Тиффани, – Может я нарушила какое-то правило?

Бедняжкой завладела паника. Богиня ужаса способная превращать образованных людей в глупое стадо. Зубы Тиффани застучали.

Рёв сирены усиливался.

Саити показался маниакальным психопатом. Тиффани и раньше боялась искусственных форм жизни, но когда они слетали с катушек, о доверии не могло быть и речи.

Человеческий фактор

С тех пор как люди создали машины на искусственном интеллекте, они не представляли и намека на угрозу. Но в один прекрасный день, а как мы знаем, всё плохое случается в один прекрасный день, учёным пришла мысль наделить разум машины сознанием человека.

Эксперимент подковывался тем, что каким безвредным ни казался компьютер, это программа, а в программе, пусть даже совершенной, периодически случаются сбои. Кроме того, учёным не удалось приучить машины к правилам жизни в обществе, ибо сами правила менялись каждые три года.

Эталоном для инъекции человеческого сознания в механизмы, послужил мозг молодого дарования Фридриха Зурге. Студент медицинской академии Карл Фридрих Зурге являлся настолько талантливым малым и обладал таким колоссальным объемом положительных качеств, что некоторые без усмешки величали его Божьим сыном, пророком несущим добро, свет и мудрость всем, даже тем, кто и без него был добр, светел и мудр.

Лучшего кандидата для снятия слепка сознания и встраивания его в разум искусственного интеллекта, на тот момент не нашлось. Приступили к копированию.

Репродуцирование длилось пару дней, и как только оно завершилось, размножив человеческое сознание в механизмы, про донора Карла Зурге тут же забыли, а зря.

Благодаря внезапно нагрянувшей популярности, в чистейшем от пороков разуме студента, окопалось зернышко сорнякового тщеславия. Подобно органическим формам жизни, зернышко принялось расти, эволюционируя форму, цвет и содержание.

Сначала Фридрих позволил нахамить прохожему, наступившему на его обувь. Затем стоя в очереди супермаркета взял ответственность выказать недовольство из-за малого числа работающих касс, а после применил на продавце физическую силу, ударив того по голове хлебным батоном.

В жестах насилия Зурге ощутил психическое удовлетворение, после чего, аморальные поступки стали его необходимостью. Доза ненависти к обществу росла и во Фридрихе зародилась жажда анархизма. Благодаря лихой жизни, у Зурге появились последователи как по кальке высекающие его дела, воспевая сбившегося с пути студента в стихах, живописи и детских новогодних утренниках.

Истинными поклонниками Зурге была популяризована новая религия – «Зургеанство». Зургеанам полагалось безнаказанно стрелять, грабить и бить людей, с поправкой, что за правонарушения они платили налоги. Не секрет, что первыми зургеанами стали, полицейские. Мало того, они никогда не переставали ими быть.

В кураже общественных волнений Карл Зурге величал себя лидером повстанческой армии, требуя от правительства власти. Его стремления могли окончиться войной, если бы правительство не предложило Фридриху управлять республикой Науру, находящейся в западной части Тихого океана.

Неясно как Зурге согласился, но после той сделки знакомые Фридриха никогда его не видели. Они ослепли, после того как на спор выпили суррогатный алкоголь. Ещё говорят, что живя в изоляции от общества, к Фридриху вернулся добродетельный разум, и он прожил на острове долгую жизнь монаха-отшельника. Пока не женился.

Так или иначе, в историю он вошел как первый человек, чей разум послужил вектором развития искусственного интеллекта будущего с учетом непредвиденных ошибок прошлого.

Рёв сирены продолжался.

Вспомнив упомянутую историю об основоположнике разума машин, Тиффани, померещилось дурное предчувствие, и она, не теряя времени, пантерой метнулась в сторону большой красной кнопки. Навалившись на неё всей массой, Тиффани плотно вдавила красную кнопку в стену.

Рёв сирены… прекратился.

Раздался щелчок, схожий со звуком выбивания предохранителей, после которого наступила непривычно мёртвая тишина.

Тиффани оглянулась вокруг. Бесчисленные датчики, приборы, сенсоры, механизмы и прочее составляющее интерьера замерло, словно красная кнопка как палочка чародея останавливала время. Молчал и Саити №5.

Ход мыслей Тиффани уподобился приливам и отливам мирового океана, не хватало приливной электростанции в голове. Память о рёве сирены всё ещё звучала в ушах.

– Это закончилось, – с многострадальной улыбкой выдавила Тиффани, – Я спасена!

Неожиданно раздался повторный щелчок и на табло с часами, отобразился таймер обратного отсчета времени. Таймер взял начало с двенадцати часов и с каждым мигом убавлял по секунде. Это напомнило детонатор взрывчатки.

– Не может быть! – взвизгнула Тиффани. Дрожь пробежала по телу, от пят до макушки головы, вытолкнув воду в виде испарины на лбу, – Саити №5 запустил самоуничтожение! Или… это сделала я, нажав на большую красную кнопку!?

Тем временем таймер обратного отсчёта перемахнул минуту от первоначальной цифры, и этот факт призывал к принятию мер. Тиффани схватила рядом стоящий сосуд, метнув его в табло. Сосуд разлетелся на множество осколков, оставив таймер без малейшей царапинки. Следом за сосудом полетел органайзер, ботинок, ключи и десяток других предметов сравнивших табло по количеству перелётов с Ибицей в курортный сезон.

Тем временем таймер отсчитал десять минут с момента запуска, а в арсенале Тиффани закончились все снаряда.

Цифровое табло, выглядело неповреждённым.

– Как быть? – озвучила Тиффани свои мысли, и на ум пришел способ принятия решений, – Квадрат Декарта! – победоносно сообщила она, приступив к рассуждению.

– Что будет, если произойдёт взрыв? – начала Тиффани, – Я погибну. Что будет, если взрыв не произойдёт? Я выживу, но останусь взаперти. Чего не будет, если произойдет взрыв? Не будет меня. Чего не будет, если взрыва не произойдет? Вопрос хитрый, но одно я знаю точно. По-прежнему не будет решения как отсюда выбраться!

Методика французского математика не помогла.

Испробовав все, пришедшие на ум варианты, Тиффани ничего не осталось, как уподобиться женщине.

Она села на пол и зарыдала. Её слёзы струились так обильно, что живи внизу соседи, они бы уже подавали иск на испорченный потолок.