Наталья Богранд - Сказки бабушки Параски. Ярмарка в Крутоярах

Еросим:Заслужил ты, дед, покой.

Отдыхай! Сиди, да грейся.

На мою семью надейся,

На заботу, на подмогу.

Не одни вы, слава Богу!

С этими словами Еросим хотел, наконец, покинуть говоруна-деда, уже и к оградному проёму шагнул, как тут из его дома вышла жена Крена с бабкой Кульбачихой – супругой Кульбача. Женщины разговаривали о чём-то своём.

Кульбачиха:Ночь-то плохо я спала.

Всё в уме перебрала.

И дед храпит,

И сверчок скрипит,

И в запечье шорох.

А мыслишек – ворох!

И всё лезут надоедно.

Заслышав разговор на соседнем подворье, Кульбач тут же оживился и стал цепляться к своей дражайшей или, как он сам называл, дрожащей половине. Любил он, грешным делом, пощекотать благоверной супруге нервы. Впрочем, она тоже не оставалась в долгу.

Кульбач:Много думать бабам вредно.

Оплешивешь эдак враз.

Уж не густо и сейчас,

Бело-сивая ты моль!

Кульбачиха:Сгинь! Свои былинки холь!

Кульбач:Может волос в ус уйти.

Так бывает, ты учти!

Я видал таких старух,

У которых уж не пух,

А волосья над губой.

Разведусь в момент с тобой,

Если лысой станешь, стáра,

Да усы, как у гусара,

Аль погуще отрастишь,

Брильянтином умастишь.

Кульбачиха:Во, запрыгнул в разговор!

Не молол бы всякий вздор,

Чёрт досужий, попрыгучий!

Зазудел комар кусучий!

Кульбачиха отвернулась от деда, продолжая поучать Крену.

Кульбачиха:За детьми-то нужен глаз.

Эдак вдруг, неровен час…

За девчонками – зорче́й!

Кульбач не отставал. Он был настроен на небольшой семейный скандалец.

Кульбач:Не устала от речей?

Суть в них – дурь голимая,

Непреодолимая!

Кульбачиха, проигнорировав выпад супруга, продолжала наставлять соседку.

Кульбачиха:Девок пуще карауль.

Кульбач:Да, приставь к имя́ патруль!

Пусть подол им стережёт.

Кульбачиха:Ишь над чем паршивец ржёт!

Кульбач:А сама ты чё пророчишь,

Крене голову морочишь?

Ты гони её, соседка,

Ведь у бабки правда редко.

Кульбачиха:По себе-то не суди,

Огород не городи!

Кульбач:У парней не срам. Шкодливость.

А у девок чё? – блудливость!

Бабка знает, я об чём:

Загуляла с Кульбачом

С молодых зелёных лет.

Кульбачиха:Помолчал бы лучше, дед!

Кульбач:Но не обездолила —

Всё, как есть, позволила!

Подмигнув Еросиму, Кульбач пропел частушку.

Кульбач:У калиточки резной

Повстречались мы весной.

Не ломалась, дева, ты.

Ох, трещали там кусты!

Еросим:Зря так пташечка запела.

Как бы кошечка не съела!

Крена:От такого пения,

Кончится терпение.

Соседи уже привыкли к постоянному переругиванию Кульбачей. Но дед иногда переходил границы и довольно чувствительно поддевал супругу. Для неё это тоже было не в диковинку, и старушка умела и удар держать, и отпор давать.

Кульбачиха:Пусть поёт.

Кульбач:Я и пою

Всё про ветреность твою:

– Есть у кажной божьей пташки

Ей сподобные замашки,

И у кажной малой птички

Есть особые отлички:

Та – токует, та – кукует,

Третья жрёт их да смакует.

Дед игривым речитативом пропел ещё один куплет. Силовна даже ухо оттопырила рукой, пытаясь расслышать, о чем там голосит Кульбач.

Силовна:Во, запел! Уже хлебнул!

Миньша:Иву бог не зря согнул.

Ей судьба к воде стремиться.

А на взгорке – истомится.

Муж с женой сперва бранятся —

После пуще породнятся!

Силовна:Во, чё выдумал! Смерéкал!

Тот петух откукарекал!

Миньша:Дед хоть стар, но молоток!

Да и бабка – кипяток.

Вместе – порох и свеча!

Силовна:Прям защитник Кульбача!

Миньша:У сверчка своё цвирчанье,

У бычка своё мычанье.

Сапоги не виноваты,

Что на ногу маловаты.

То сапожник виноват:

Оказался скуповат,

Поурезав лишне мерку.

Дак поставь на атажерку,

Коль носить невмоготу!

Аль уж кинь под хвост коту!

Силовна:Кто сверчок, кто бык, кто кот?

Притворил бы, Миньша, рот.

Дай послушать, мож услышу.

Миньша:Взгромоздись, жена, на крышу.

Там обзор – куды как шире.

Дак про всё узнаешь в мире.

Там, поди-ка, благодать —

До самой Москвы видать!

Дом у Минея и Нилы был высокий с мезонином и мансардой. Оно и понятно: их сыновья-близнецы Епрон и Евпат владели лесопилкой и столярными мастерскими, вследствие чего строительного леса в семье было предостаточно. Зная материну привычку проводить день в наблюдении за дорогой и соседским двором, сыновья предлагали пристроить ко второму этажу над верандой балкон, но Нилу вполне устраивало просторное крыльцо с примыкающими террасой и верандой. Сам дом имел что-то вроде цокольного этажа либо подклети, где находились хозяйственные помещение, поэтому крылечко, на котором располагался Силовнин наблюдательный пост, и без того было достаточно высоким, дающим возможность наслаждаться открывающимся видом. Также она не позволила строить двухметровый сплошной забор, дабы свободно и беспрепятственно обозревать путников, въезжающих в Посад и покидающих его.

Как всякая посадская дама, Нила обожала сплетни, слухи, всевозможные невероятные истории, то есть пребывала в том же трепетном желании быть в курсе городских новостей, но в отличии от многих местных сударынь слыла отменной домоседкой. Заходившие иногда к Силовне подруги, снабжали её информацией. Принимая гостей, Силовна с удовольствием могла часами сидеть в обществе приятельниц, теша душу рассказываемыми сплетнями и новостями. Исключительно в поддержании разговора она незлобиво судачила и охотно перемывала косточки согражданам, но никого особо не осуждала и не грешила злословием. Мало того, сам Миней любил эти дамские посиделки и охотно принимал в них участие, но при этом делал вид, что ему совершенно не интересны чужие тайны и проблемы. Разговор он поддерживал весьма своеобразно, подкидывая разные шутки, притчи и сентенции.

Миньша:В нашей славной местности

Много интересности,

А в другую заверни,

Там сурьёзности одни.

Кульбачи только входили в стадию, предваряющую генеральную схватку. Кульбачиха, снисходительно выслушав дедово соло, горделиво подбоченилась.

Кульбачиха:Ну и ты не певчий дрозд.

Ворон ты! Твой дом – погост!

Старый хрыч, заросший мохом!

Кульбач:Начинаю день не охом,

А с частушки-веселушки

Во хвалу своей старушки:

– Ох, не своевременно

Дéвица беременна.

Если до венчания —