Кирилл Маев - БЕЗ НАЗВАНИЯ

– Ага! – вы что, обманываете меня? Что это вообще такое?

– Это не я написал.

– Но почерк ваш?

– Похожий почерк.

Я укоризненно на него посмотрел.

– Да это одно и то же! Вы сумасшедший – сами отрезали себе руку и съели ее. Что вы от меня хотите? Вызвать вам скорую?

– Послушайте, я не делал этого. Я не знаю, кто это сделал, и зачем меня подставляет, но вы должны мне поверить.

– Нет-нет, я вам не верю, не надо.

– Все-таки поверьте.

– Нет, не могу.

Упрямился. Сразу видно – овен. И по гороскопу наверняка овен.

– Хорошо, я заплачу вам вдвое больше.

– Но вы мне еще не платили..

Теперь он укоризненно посмотрел на меня.

– Понимаете, этот кто-то – кто украл руку, хочет запутать нас, и особенно вас, это опасный человек!

– Опасный?

– Просто продолжите поиски, и вы все поймете.

– Если я просто продолжу поиски?

– Да, если вы просто продолжите поиски.

Мне было грустно. Внезапно стало – я сам не мог понять отчего. От несправедливости? Одни люди обманывают других, более доверчивых, чтобы потом самим стать более доверчивыми и быть обманутыми. Искренности почти нет. Ложь от начала и до конца. И даже смерть – та же самая ложь, еще при жизни.

– А теперь я готов вам рассказать то, важное, ради чего и позвал вас сегодня.

– Нет, не надо, я буду искать так, как искал.

– Это очень важно.

– Нет-нет, уходите, вы мне надоели.

– Но я должен..

– Дверь там! – я был категоричен, он действительно меня утомил.

Медленно заковылял к двери. Покачал головой. Пусть качает, пока она у него есть еще на месте. Я молча закрыл дверь, уже представляя, как закажу себе пиццу.

Сквозь щели в окне пробирался ледяной ветер, и комната была печальна, и серые улицы разрастались грязным асфальтом.

Потом я оказался в комнате. Небольшая, стены – зеленые, цвета больничных палат. Странно, но я смотрел на себя со стороны – как будто в одном из углов потолка повесили выпуклую камеру. Я помахал ей рукой – человек в центре комнаты тоже помахал ей рукой.

Точнее, это же я. Не понимаю, я здесь или только смотрю на себя? Передо мной дверь – деревянная, облезлая. Хочется отсюда выбраться. Я смотрю, как человек в комнате занервничал. Я нервничаю?

Дверь начинает открываться. Человек удивлен, он хмурится. Из двери веет темнотой и холодом, и постепенно становится по-настоящему холодно. Человек хватается руками за голову и начинает кричать.

Я не слышу, как он кричит, но этот крик в моей голове. Я вижу, что он увидел.

– Да? – сонно раздалось в телефонной трубке.

– Это ты, это правда ты? Куда ты пропала, я уже чуть было аппетит не потерял.

– Господи, ты знаешь, который час? Черт, уже три, не отвечай.

– Я так рад тебя слышать, – я сжимал телефон, не спуская взгляда с обоев – это была моя обычная комната, и все на месте, все на месте..

– Ну, и что случилось?

– Мне приснился кошмар.

– Нет, я тебя просто убью сегодня.

– Сон, из которого я не могу выбраться, или наоборот – не могу уснуть.

– Ну, ты же там не один, верно? В общем, сегодня уже расскажешь, дай поспать, ну и ненавижу же я тебя.

В трубке послышались гудки.

Я положил ее на стол у кровати. Из окна выглянула тонкая полоска света. Еще одна. Она пробиралась внутрь комнаты, согревала, радовала. Я подошел к окну и отдернул шторы. Яркое дневное солнце ударило в глаза.

Я отвернулся.

Руки болят. Пальцы. Что-то с ними. Я не понимаю.

Вся комната залилась светом, вместе с ним ворвался и теплый ветер. Морской воздух наполнил легкие. Я выглянул в окно – подо мной была гигантская скалистая пропасть. Волны разбивались о камни. Впереди – океан. Справа и слева, насколько можно было видеть, скалы.

Потом уже ко мне домой пришла полиция.

– Полиция! Будет здорово, если вы откроете.

– А если не открою?

– Ох, и умеете же вы добавлять себе срок.

Я открыл, и вышел к ним на лестничную клетку.

– Как успехи? – поинтересовался я у них.

– А у вас?

– Я уже взял след.

– И где он?

– У меня в кармане.

– Тогда выверните карманы.

– Нет, не выверну.

– Выверните-выверните.

Какие же они настойчивые. Такую бы настойчивость девственницам на семьдесят восьмом свидании.

– Я могу показать, где он живет.

– Это нам подойдет, но для этого нужен протокол, без него мы никуда не пойдем.

– Меня это устроит.

Они переглянулись.

– Давайте тогда в среду?

– А почему бы и нет, – согласился я.

Они сказали, что еще дополнительно навестят меня, и чтобы я особенно никуда не уходил.

Я снова вспомнил парк аттракционов. Конечно, мы останавливались и около павильона с оружием. Надо было стрелять в беззащитные тарелки, чтобы выиграть беззащитного медведя. Она сказала, что у меня получится, и я поверил ей.

– На меня не наводите, – сказал продавец, когда увидел у меня в руках ружье.

Полезли тарелки. Я стрелял, и все они падали, одна за одной, друг за другом, как рождественские елки, как осенние одуванчики, как метадоновые наркоманы. Но когда дым рассеялся, стало понятно, что я сбил только две из одиннадцати.

– Хороший результат! – подбадривал меня продавец.

– Правда?

– Держите подарочное печенье.

– Какое песочное.

Медведя нам, разумеется, не дали. Мы все были беззащитными. Она тогда виду не подала, но я знал, чувствовал, что что-то пошло не так. Этот медведь как камень преткновения, как корень мандрагоры, да не к месту будет упомянут, как все ее вопросы в голове ко мне и моему образу жизни.

Я был не тем.

Тем временем «друзья» не унимались.

– Слушай, нигде не можем тебя найти, ты почему не отвечаешь?

– Господи, кто вы?

– Ну зачем ты так, мы же просто хотим тебе помочь.

– Помочь? Мешок для пожертвований под раковиной.

Я бежал по улицам. Светило солнце – редкое солнце сквозь толщи туч проглядывало, проглатывало меня, и от его света становилось еще больше не по себе, еще тревожнее.

Я прятал руки в карманы, они трескались от холода.

– Перекусить бы, – размышлял я про себя.

– Зачем тебе это? – отзывалось что-то внутри, возможно, желудочек, – гони прочь эти мысли.

– Но кушать же хочется.

– Это испытание.

– Я не пройду его.

– Пройдешь.

– Нет, не пройду.

Тем не менее, вместе с желудочком мы пошли в парк. Листья уже упали, и гнили на промерзшей, деревянной земле. Случайно, возле старого дуба, я увидел того парня – из бара. Он мельком взглянул на меня, и сразу же сорвался с места. Я – за ним.

Так мы шли минут пять, не оглядываясь, пока не зашли к каким-то пристройкам. Дальше – тупик. Я пригляделся – у него было две левых руки, это точно. Теперь понятно, почему он так странно наливал правой.

– Как погода, нравится?