Владимир Жуков - Глоточек счастья

– Да ты что! Оксана, какие деньги?! Кабан просто взбесился да переворотил всё кругом. Собаку задавил, а Круглова насмерть, наверное, порешил. Эх! Скончается бедолага!

Обнялись супруги и застыли в поцелуе жарком. Вася Абрикосов был просто в шоке. Он даже не мог себе представить, что Оксана является одной из тех женщин, которым надо периодически показывать мужскую власть, и если не делать этого, то они мучаются. С тех пор Оксана из нудной и своенравной женщины превратилась в ласковое, тёплое и нежное существо. И в дальнейшем, когда её иногда ни с того и ни с сего начинало канудить очень, так платить за лекарство денег Васе вовсе не нужно было.

Закончив поцелуй, Вася нечаянно взглянул на забор. По его периметру торчали одна к одной головки станичников. Абрикосов нагнулся за валяющимся на траве ружьём – и головы мгновенно спрятались, как марионетки в театре кукол. Засмеялись супруги, а затем снова обнялись и поцеловались взасос крепко. Поцелуй увлёк их. Стал он сладким и очень длинным, а затем перешёл в ещё более приятное дело. Василий и Оксана незаметно переместились из реальности в чудную бесконечность близости и совершенно перестали воспринимать окружающий мир.

В это самое время, когда хозяева дома пребывали в прострации, наслаждаясь друг другом, к воротам съехались аж четыре автомобиля: два здоровенных «Урала» и два «Газика». Один «Газик» милицейский, а другой – из полка. Из «Уралов» высыпал взвод роты охраны, а из «Газонов» – особист, замполит и участковый. Особист и милиционер, вынув оружие, подошли к калитке и легко надавили на неё – подалась. С пистолетами наперевес они вошли во двор и увидели там двух полуголых людей, которые, как это принято сейчас называть, просто-напросто занимались любовью и происходящее вокруг не воспринимали. Опустив пистолеты, участковый и особист вышли со двора, прикрыв за собой калитку.

– Давай солдат отпустим. На кой чёрт нужны они, коли там нет никого? – сказал особист замполиту. – Пусть натрахаются, допросим потом, а там видно будет.

Ждать с полчаса пришлось. Замполит нервно несколько раз заглядывал во двор, но каждый раз, как бы стесняясь, отворачивался. Когда наконец послышался отчётливый разговор хозяев, что свидетельствовало о завершении дел интимных, троица ринулась во двор.

– Что тут за безобразие творится у вас?!! – заорал замполит так, что даже участковый пригнулся. —Отвечайте! Почему вы, товарищ прапорщик, не на проверке по марксистско-ленинской подготовке? Почему, я вас спрашиваю?!

Абрикосов, ещё не успевший отойти от любви и потому толком не понимающий происходящего, залепетал:

– Мы, товарищ подполковник, всем экипажем до утра неисправность устраняли, а ко мне же, понимаете, пообмыться да переодеться зашли. Ну а тут кабан наш взбесился что-то: выскочил из свинарника и давай крушить да людей калечить, в погреб не бубухнул пока. Тут марксистско-ленинская уже какая.

Замполит напыжился и побагровел:

– Вы думаете, товарищ прапорщик, я верю хоть одному вашему слову? Врёте вы всё и за это горько поплатитесь. Я.., – но голос Оксаны на полуслове резко оборвал его:

– А не пошёл бы та отсюда на хуй с армией со своей сраной! В штабе у себя орать будешь, а здесь рот, пидарас, закрой и по тихой дёргай, бо оглоблей не наебнула!

У замполита язык застрял в горле, а Оксана повернулась к мужу и произнесла умоляюще:

– Ну зачем тебе, Вася, эта сраная армия, где каждый негодяй вот так орать на тебя может?! Брось ты к чёрту её!

Промолчал муженёк на это.

Особист первым покинул двор Абрикосова, за ним вышли участковый и ошарашенный замполит. Муж и жена рассмеялись и уж было собрались ещё разочек любви предаться, как хозяюшка муженька спросила:

– Слушай, Вась, а что, правда, Круглов совсем плох?

– Плох? Не то слово!

– Ну так давай быстренько приберёмся. Кабана разделаем, засолим, печёнки нажарим да проведать его поедем, – так и порешили на том.

А пока супруги делом тем занимались, отряд, покинувший жилище, в лесополосе отдыхал. Над перемазанными офицерами стояли полчища мошкары и насекомых разных.

– Ну что, братцы, – первым прервал тишину Шухов, – коль так у нас сложилось сегодня, будем считать, что первая часть мероприятия кончена и следует начинать вторую. Показываться на людях нам в таком виде нельзя, так что надобно темноты дождаться. Час остался какой-нибудь. Потом предлагаю двинуться на карьер песчаный, за санчастью что. Там откиснем, помоемся, а Петрова пошлём за водкой да закускою магазинной. Коль печёнки попробовать не посчастливилось, обойдёмся скромнее пищей. После ж этого проведаем товарища раненого и купанием закончим день.

Измученные люди молчали, а что им еще делать было?

На том и остановились и, как только стемнело, отряд двинулся к песчаному карьеру. Искупавшись и сполоснув комбинезоны, которые высохли быстро на тёплом воздухе, авиаторы вновь стали похожими на людей. Сбросились. Лейтенант Петров сбегал в город. И вместе товарищи к санчасти двинулись.

К тому времени и Оксана с Василием справились с делами и, погрузив в коляску мотоцикла кастрюлю с печёнкой, устремились туда же. Каково же было их удивление, когда, подойдя к лазарету, возле одного из окон увидели они свой технический экипаж. Оксана мужа коллег знала хорошо. Техники супругам удивились не меньше. Ждать к себе в гости они могли кого угодно, хоть замполита, но, чтобы Оксана с Василием пришли – до такого додуматься не могли ребята.

Круглов оказался на этаже первом. Был он без сознания. Маленькая высота его окна открытого доставляла прекрасную возможность общения.

– Как ты, Саня? – шёпотом спросил Шухов.

Круглов очнулся. Повернув голову, он увидел всю свою компанию, бедолажную, да ещё отчётливо так, на фоне зари, что почудилось, будто бредит. Закрыл он глаза, снова открыл их, стараясь отогнать наваждение, но не пропадало оно.

– Да мы это! – прошептал Фомин. – Что ты моргаешь?

Саша Круглов понял, что это не бред, и радостный откинулся на подушку.

– Саня, ты совсем не шевелишься? Кушать-то сможешь сам? Мы с Оксаной тебе печёнки принесли вот, – Абрикосов в очередь прошептал свою.

– Мы и водки взяли с собой, – добавил Фомин.

От такого внимания к себе и именно тогда, когда, как ни крути, он сломал дело, Круглов чуть было не отключился.

– Спасибо вам, друзья! – чуть слышно выдавил из себя он. – Не могу ни встать, ни пошевелиться. Подчистую рёбра все сломаны с одной стороны. Двинусь чуть, так сознание, бывает, от боли брендит.

Думая недолго, Оксана достала из кастрюли печёнку, мужчины водки бутылку откупорили и, снарядив всем тем лейтенанта Петрова, подсадили его в окно палаты. Там он наполнил стоящий на тумбочке гранёный стакан до самых краёв почти. Приподнял Круглова, и удерживая его в вертикальном положении, поднёс водку к губам больного. Капитан медленно, но до конца высосал в себя содержимое. Далее Петров поставил стакан на место и, вволю накормив кочегара печёнкой, вылез обратно через окно.