Юлия Меган - С другой стороны Рублевки

Непонятно зачем, посреди травы высился толстый железный кран с круглым вентилем. С противоположной стороны луга к нему была проложена бетонная дорога. Кран охранял часовой в форме неопределённых войск, с автоматом, но без погон.

– Стой, кто идёт! – мгновенно крикнул он, едва завидев деда Матвея.

Тот послушно замер.

– Кто идёт, спрашиваю?! – тряхнул автоматом часовой.

– Загайнов Матвей Леонтьич! – отрапортовал дед.

– Местный, что ли? – расслабился вояка. Как он это определил, было не ясно.

– Ага! – последовал ответ.

– А чего тут шастаешь?

– Дак это, маленько травы хотел покосить, – пояснил дед.

Солдат опустил оружие.

– Другого места не нашёл, что ли? – хмыкнул он.

– А тут самое место! – вытаращил глаза старик. – Травища – вон какая – по пояс, сочная! Коровам в самый раз. И земля ничейная. Вокруг села-то одни совхозные поля! С косой придёшь – сразу гонят. Им трава самим для лошадей надобна.

Часовой помолчал немного, раздумывая, и махнул рукой.

– Ладно, дед, хрен с тобой – коси!

Вояка закинул автомат на плечо и отвернулся. Дед Матвей обрадовано потопал к траве. Опасливо косясь на часового, выбрал местечко от него подальше – на всякий случай. Затем сбросил мешок с термосом, взялся за косу и пошёл косить. Широко, от души отмахивал он сажени. Трава валилась под ноги мягкими, пахучими волнами. Солдат наблюдал за происходящим с явной завистью.

– Слышь, дед! – крикнул он, когда старик остановился. – А у тебя свои коровы-то?

– Неужель чужие?! – усмехнулся Загайнов.

– Ну, мало ли… И чего – хорошо доятся?

В голосе парня звучал неподдельный интерес.

– Не жалуюсь! – ответил старик. – И сами пьём, и другим продаём.

– И хорошо берут?

– Летом дачники с руками отрывают!

Часовой примолк, переминаясь с ноги на ногу. Дед Матвей нагнулся, взял пучок травы и принялся обтирать им косу.

– Слышь, дед! – снова подал голос вояка. – А у тебя с собой молока нет? Пить охота…

Старик внимательно посмотрел на солдата.

– А как же – есть!

– Угости, а? – заискивающе попросил парень. – Сто лет домашнего молока не пил.

Дед Матвей нашёл в траве наплечный мешок, вытащил термос. Подойдя к часовому, налил ему в крышку белого, густого, едва подёрнутого желтоватой плёнкой молока. Солдат жадно, залпом, выпил. Белая капелька повисла у него на подбородке. Вытерев её тыльной стороной ладони, вояка отдал деду крышку.

– Ещё хочешь? – спросил старик.

– Ага! – обрадовано кивнул солдат. Дед снова налил молока, одновременно бросая на часового внимательные взгляды. Невысокий, курносый парень с белёсыми бровями и весёлыми стайками веснушек по всему лицу опорожнил вторую крышку. Затем он молча, вопросительно посмотрел на деда Матвея.

– Больше не дам! – заявил тот. – Самому ничего не останется.

– И на том спасибо! – кивнул солдат.

Дед Матвей принялся завинчивать пробку в термос.

– Новенький, что ль? – поинтересовался он. – В прошлом году здесь другой парень стоял – высокий такой, чернявый. Митькой звали.

– Ага, новенький, весной призвали, – кивнул вояка. – И сразу сюда, к гэбэшникам, трубу эту чёртову стеречь.

Часовой мотнул головой в сторону железного крана.

– Не по душе служба? – участливо спросил дед Матвей.

– А что ж тут может быть по душе? Если в ночь дежуришь – спать охота, если днём – солнце палит так, что жизнь не мила.

– А ты в лесок отойди, там тень, – посоветовал старик.

– Отхожу иногда, – вздохнул солдат. – Опять же – страшно. Если начальство какое нагрянет, сразу наряд дадут.

– Да кто ж сюда нагрянет? – удивился дед Матвей. – Сколько раз здесь траву косил, никогда никого не видал.

– Не скажи! – Часовой со значительным видом поднял брови. – Раньше, может, и не приезжали, а в этом году постоянно наведываются.

– Чего это вдруг?

– А мне откуда знать? Моё дело маленькое – трубу сторожить. Всё остальное меня не касается.

Часовой видимо, понял, что чуть не сболтнул лишнего, и примолк. Дед Матвей дальше любопытствовать не стал.

– Сам-то откуда? – спросил он.

– С Тульской области, – снова оживился солдат. – Село Песочное.

– Не слыхал.

– Да откуда ж? Мы ж не Москва, – дёрнул плечом парень.

– Повезло тебе, далеко от дома не услали.

– Это точно! – довольно хмыкнул часовой. – Я потому в безопасность 3 3 Имеется ввиду Министерство государственной безопасности и Федеральная служба контрразведки (бывший Комитет государственной безопасности СССР). и пошёл – привилегий у них много. И служба не пыльная.

– Угу. – Дед Матвей покосился на собеседника. – Сам же только что говорил, что тяжело под палящим солнцем стоять.

– Тяжело! – не стал отрицать парень. – Но всяк легче, чем траншеи рыть или в танке сидеть.

– Ну если так, то конечно.

– Меня даже и не упрашивали особо, – продолжал часовой. – Предложили – я и согласился. И расписку сразу написал.

– Какую? – вздёрнул брови старик.

– А какую вы все тут пишете? Так, мол, и так, обо всех ситуациях обязуюсь докладывать незамедлительно…

Загайнов-старший, замерев, изучающе глядел на солдата. Тот внезапно осёкся.

– А чего это ты, дед, интересуешься? – подозрительно спросил часовой. – Как будто сам не знаешь?

– А что я должен знать? – пожал плечами старик.

– Ну, вы же все тут такие расписки пишете!

– Какие расписки?

– «Обязуюсь докладывать», и прочее.

– За всех не скажу, – крякнул дед. – А я никаких расписок сроду не писал. Я и писать-то не умею.

– Чего? – открыл рот вояка. Потом вдруг усмехнулся и погрозил пальцем. – Конспирируешься, дед? Понимаю! Да ладно, со мной можешь расслабиться. А то я не знаю, что кругом одни государственные дачи, а вы все, местные, на них работаете. Кто б вас к ним подпустил, если б вы в рядах безопасности не состояли!

– Грамотный ты какой! – хмыкнул дед Матвей. – С Тульской области, а всё знаешь.

– А как же! – довольно осклабился парень. – Я ситуацию быстро секу. Дурачка бензопровод охранять не поставят!

Дед Матвей метнул быстрый взгляд сначала в сторону железного крана, потом на проложенную к нему бетонную дорогу. Что-то смекнул, но промолчал, сделав вид, что пропустил слова солдата мимо ушей.

– Звать-то тебя как? – спросил он часового.

– Андрюхой.

– А Митяню знаешь?

– Какого Митяню? – удивился парень.

– Который до тебя бензопровод охранял.

– Да нас много, – пожал плечами вояка. – Не один же я тут стою сутками.

– Ну а Митяню-то знаешь?.

– Митяню не знаю.

– Демобилизовался, наверное, – вздохнул дед Матвей. – Хороший был парнишка, чернявый такой.

* * *

В набитой до отказа электричке было жарко, как в бане. Лёшка то и дело вытирал пот со лба, промокшая рубашка противно липла к телу. Но в Одинцово вагон опустел почти наполовину, и дышать стало намного легче. Спустя ещё минут десять, парень сошёл на своей станции. Автобусная остановка располагалась недалеко. В ожидании Загайнов присел на скамейку – до автобуса оставалось ещё полчаса. Голова гудела от зноя и пережитого потрясения. Сегодня Лёшка срезался на первом же экзамене в Московскую сельскохозяйственную академию.