Юлия Меган - С другой стороны Рублевки

Так, незаметно, прошёл год.

* * *

Ранним июньским утром 1995 года Алексей подошёл к правлению конезавода. У входа красовалась чугунная скульптура – рвалась вперёд тройка лошадей. Окинув их одобрительным взглядом, Лёшка прошёл внутрь жёлтого кирпичного здания. В приёмной было тихо, секретарша средних лет что-то старательно писала за столом. Солнечный свет плохо проникал в помещение сквозь растущие за окном густые деревья. Парень застыл на пороге, кашлянул.

– Да? – вскинула взгляд женщина. Голос её был уверенным, если не властным. – Вы к директору?

– Угу! – промычал Лёшка.

– Сейчас, подождите секунду.

– А, Лёша! – заулыбался Глеб Митрофанович. Он был как всегда безупречен – в отглаженном костюме и свежей рубашке с галстуком. – Проходи-проходи! Присаживайся. Рад видеть.

Парень послушно сел. Директор с довольным видом встал из-за стола, подошёл к Загайнову и положил руки ему на плечи.

– А мне тебя чуть ли не каждый день нахваливают, – сообщил он. – Степан Андреич, старший конюх, тобой очень доволен. Говорит, побольше бы нам таких золотых работников! Находка, а не парень. Я, говорит, на Алексея Загайнова ну просто во всём могу положиться. И конюшня у него всегда чистая, и лошади сытые, холёные. Я, говорит, даже Презента ему теперь доверяю. Во как! Ухаживаешь за Презентом-то?

– Бывает, – кивнул Лёшка. – Когда Степан Андреич по делам отъезжает или когда занят очень. Вот в мае он в отпуске был, так я целый месяц к Презенту был приставлен.

– Ну и как? Признаёт тебя конь-то?

– Так он меня давно признал, со школы ещё. Помните, когда мы к вам на трудовую практику приезжали?

– Помню, как не помнить.

Глеб Митрофанович вдруг задумался, засунул руки в карманы брюк, опустил голову и стал ходить по кабинету. Загайнов терпеливо ждал.

– А ты зачем пришёл-то, Лёш? – спохватился наконец директор.

– Так это, просьба у меня к вам. – Парню было явно неловко.

– Какая? Говори, не стесняйся.

– Помните, что вы мне в прошлом году обещали?

– Что? – Мужчина продолжал мерять шагами помещение.

– Направление в «Тимирязевку».

Директор остановился и поднял глаза.

– Ах, ну да… – замялся он. Было заметно, что просьба эта пришлась ему как-то некстати. – Да… Было такое дело, как же.

– Ну, вот я за ним и пришёл!

Глеб Митрофанович сцепил пальцы рук.

– Так! – выдохнул он. Лёшке показалось, что он напрягся. – Так!

Мужчина сел на своё место и побарабанил пальцами по столу. – Так!

– Что: «так»? – не выдержал Загайнов.

– Лёша… Давай, ты ко мне с этим вопросом попозже зайдёшь!

Парень изменился в лице.

– Когда – попозже? – растерялся он. – Приём документов уже идёт, времени в обрез.

Директор снова встал, подошёл к окну и, заложив руки за спину, принялся что-то там разглядывать. Он явно нервничал.

– Ну что? – спросил Лёшка внезапно осипшим голосом. Парень начал подозревать что-то неладное. – Дадите направление? Вы же обещали…

Глеб Митрофанович несколько раз кашлянул.

– Понимаешь, Лёша, – начал он, – я действительно тебе обещал, и обещание своё помню. Дело в том, что обстоятельства изменились.

– Какие обстоятельства?

– Раньше в Тимирязевской академии у меня были связи. Там работал проректором мой хороший друг, мы вместе с ним учились когда-то. С февраля этого года он больше там не работает. Вообще, руководящий состав там практически весь поменялся. Кадровых перестановок много.

Парень наморщил лоб.

– И что дальше?

– Дальше? – помявшись, продолжал директор. – Дальше ввели платное обучение. Нет, бесплатные места тоже остались. Но на эти места надо поступать самому, с помощью своих знаний. Направление от совхоза больше не помогает. На эти бумажки вообще уже теперь никто не смотрит. Либо поступай сам, либо плати за обучение. Вот такие времена настали, Лёша.

Загайнов растерянно смотрел на Глеба Митрофановича.

– Я не понял, – пробормотал он. – Я что-то ничего не понял.

– Не дам я тебе направление, Алексей, – виновато сказал директор, – прости. Нет, ну написать-то я его могу! Вон и бланки валяются. – Мужчина указал рукой на стопку разлинованных бумажек, лежащих на столе. – Но толку от этого не будет. Это я тебе точно говорю. Без экзаменов ты в академию не поступишь. И я тебе в этом никак не смогу помочь. Нет больше у меня такой возможности. Чуть-чуть бы пораньше это всё случилось, буквально на один год, и я бы с радостью помог. А теперь, видишь, как.

– Вы же обещали! – Парень с трудом подавил ком в горле.

– Если бы это от меня зависело… Ты же знаешь, Лёш, я к тебе очень хорошо отношусь. Ну, что я сделаю? Прости.

– А как же мне теперь? – Загайнов схватился за голову. – Я ведь только ради этого в совхоз и пришёл! Я ведь сам не поступлю. Сразу после школы не поступил, а теперь, через год… Я всё, что знал, забыл! На вас понадеялся. А теперь заново всё надо начинать! Эх!

Лёшка рывком поднялся со стула и, шмыгая носом, направился к двери. Глеб Митрофанович с жалостью смотрел ему в спину.

– Подождите! – замер на пороге парень. – Вы сказали, платно можно учиться? – обернулся он. – За деньги?

Директор кивнул.

– У меня же есть деньги! Я откладывал.

На лице мужчины отразилось сомнение.

– А сколько у тебя есть? – спросил он.

– Тысяч пятьдесят с лишним. Но могу и шестьдесят набрать! – В глазах парня загорелась надежда.

– Этого тебе только на оплату одного семестра хватит, – вздохнул Глеб Митрофанович. – А дальше что?

Лёшка сник.

– То есть, у меня совсем никаких шансов?

– Я не знаю, Лёш, думай сам. Если бы это было в моих силах, я бы тебе помог, честное слово.

– Понимаю, – обречённо произнёс Загайнов. Согнувшись и шаркая ногами, он пошёл прочь из кабинета.

– До свиданья, Лёш! – крикнул ему в спину Глеб Митрофанович.

Тот не ответил.

Директор подошёл к окну и прижался лбом к прохладному стеклу. Он увидел, как Лёшка вышел из здания и присел на постамент скульптуры. Тройка чугунных лошадей неслась вперёд. Плечи Загайнова тряслись. Глеб Митрофанович отвернулся. Чувство вины перед парнем настойчиво грызло его. Конечно, один росчерк пера – и конезавод мог бы оплатить Алексею все пять лет его обучения. Можно заключить с парнем договор, обязать его отработать пять лет в совхозе. Но уж больно смутные настали времена. Деньги на счету конезавода таяли с каждым днём, а поступлений из бюджета всё не было. Кругом перемены. Везде новое начальство, которое с досадой отмахивается от назойливого директора: «На что тебе деньги, Глеб? На корма? Лето же сейчас. Пусть твои кони травку щиплют – вот тебе и корм!»

А лошадям ведь и овёс нужен, и витамины. Но начальство это вообще не волнует. Да, времена настали…

Директор снова бросил взгляд за окно. Лёшка всё сидел на постаменте и плакал. Мужчина приоткрыл дверь своего кабинета. На лице его была решимость.