Юрий Прокопенко - Встреча с пришельцем (сборник)

— А твои как дела? — спросил я.

— Нормально. Работаю. Так и не женился. Вот и все новости… Ну, а ты как?

— Как видишь, — ответил я. — Больше ничего добавить не могу.

— А что новенького? — спросил он, незаметно глянув на часы.

— Все новенькое: вот этот шрам на щеке, этот нос реставрированный и глаз все время дергается…

— Что ты говоришь? А я думал — ты мне все время подмигиваешь.

Помолчали.

— А еще что новенького? — спросил он.

— Еще? Вот, например, хромаю. Может, заметил? Зубы вставили…

— Ну и веселая у нас с тобой беседа! — рассмеялся Геннадий. — Я, к сожалению, спешу, а то б забежали ко мне и по стаканчику сухого вина выпили.

— Так давай! — обрадовался я.

— Боюсь, меня на работе не поймут. Опоздал, да еще спиртным попахивает!

— А ты меня все-таки не узнал, — сказал я.

— Как же, как же! По телефону таки не узнал, зато тут — с первого взгляда. Хотя, надо отметить, ты очень изменился, — поспешно добавил он.

— Тогда скажи, как меня зовут?

— Тебя? Ну, старик, брось разыгрывать! Может, еще прикажешь фамилию твою назвать?

— Можно и фамилию.

— Ладно, дорогой. Я не из тех, которые не узнают друзей. Не на того напал, — похлопал он меня по плечу. — Так что, если у тебя есть ко мне просьба, с большим удовольствием тебе помогу.

— Есть у меня просьба, — сказал я. — Представь меня без шрама, с прямым носом, а не с этой картошкой.

— Представил. Ну и что?

— С такими коррективами я тебе никого не напоминаю?

— Как же, напоминаешь. Голливудского красавца. Но поверь моему опыту, женщины и так тебе прохода не дадут… Ну, старик, надо бежать. Номер телефона мой ты знаешь, так что звони, приходи…

— И все-таки ты меня не узнал, — взял я его за локоть.

Он внимательно посмотрел мне в глаза.

— Тебя-то я узнал, — отвел он взгляд, — а вот имени твоего и фамилии твоей, честно говоря, хоть убей, не могу припомнить. Прости, но последние два месяца в моей коробке полный хаос. Лучшего друга похоронил! Погиб в автокатастрофе. Славка Гарпун! До сих пор не могу опомниться…

— Генка, неужели ты не видишь, что я и есть Славка?

— Славка?

— Да. Славка Гарпун.

Его лицо побагровело, затем взялось белыми пятнами — верный признак того, что он в ярости.

— Лю-люблю шутки, — заикаясь, проговорил он, — но это уж слишком!

— Я все сейчас объясню. Случилась ошибка. Я жив…

— Послушай! Или послушайте! Я лично хоронил Вячеслава Гарпуна. Ездил на место катастрофы…

— Правильно, но…

— Ну вот что, у меня нет времени слушать эту чепуху.

— Дело в том, что я тоже попал в катастрофу, — схватил я его за руку. — Но мой пиджак…

— Не знаю, что стряслось с твоим пиджаком, а вот с тобой, вернее с твоей головой, действительно случилась авария, — вызверился Геннадий. — Иногда подобное случается и без катастроф. Только некоторые после такого называют себя Наполеоном или Жанной д’Арк, а ты скромно объявил себя Вячеславом Гарпуном. Но ты не учел одной детали: я знал Славу с детства. Понял? Так что шагай себе, приятель!

— Ты очень красиво говоришь, но теперь выслушай меня, — спокойно сказал я.

— Кажется, я предупредил, что спешу…

— Да поверь наконец: я действительно Гарпун, без подделки!

— Товарищ милиционер! — крикнул Геннадий сержанту, прогуливавшемуся у витрины универмага. — Этот гражданин пристает ко мне…

— Добрый день, — взял под козырек сержант. — Ваши документы!

Я растерянно смотрел то на милиционера, то на Геннадия, пока сержант не повторил свою просьбу.

Я долго шарил по карманам. И вдруг до меня дошло, что документов у меня нет. В пиджаке, кроме ста сорока рублей, я нашел лишь удостоверение шофера-любителя на имя погибшего Зайчинского.

Я вытащил удостоверение и показал его милиционеру:

— Вот все, что у меня с собой.

— Зайчинский Валентин Сидорович, — вслух прочитал сержант.

— Значит, Валентин Сидорович? — повторил Геннадий и презрительно глянул на меня.

— Так какие у вас претензии к этому гражданину? — спросил его милиционер.

— Нету никаких. Простите, что побеспокоил.

Старшина вернул мне документ и, удивленно глянув на Геннадия, отошел.

— Извините еще раз! — крикнул ему вдогонку Геннадий, а мне сказал: — Если захочешь снова выдать себя за Гарпуна, так заруби себе на носу: покойный Слава никогда не сидел за рулем автомобиля. Вот так-то, гражданин Зайчинский!

Плюнув себе под ноги, Геннадий ушел, размахивая газетой.

Сказать, что я был потрясен этой встречей, значит не сказать ничего. Я буквально окаменел. А очнувшись, заметил, что меня обходят прохожие, как статую.

Ну хорошо, шрам на щеке, этот заново приклеенный нос, изуродованный глаз, как мягко выразился стоматолог, иной рисунок губ! Но разве этого достаточно, чтобы тебя не узнал лучший друг? Ведь даже в гриме мы узнаем любимого актера. Наверное, дело вовсе не в том, что моя внешность изменилась. Это второстепенная деталь. Главное — Геннадий меня похоронил, он плакал над моим гробом. И теперь на фоне этого неопровержимого факта все иные аргументы, даже справки, рассказы очевидцев будут казаться ему да, пожалуй, и всем друзьям и знакомым настолько алогичными, что вообще потеряют всякий смысл…

Я зашел в гастроном, купил пачку «Столичных». Курить я бросил пять лет назад, но сейчас почувствовал нестерпимое желание затянуться табачным дымом. Бродил по улицам без цели, просто чтобы двигаться. Так, мне казалось, лучше думается. Хотя ни на чем сосредоточиться не мог. Мысли путалась, как цифры в испорченном компьютере.

Вдруг я поймал себя на том, что иду, ускоряя шаг. Словно управляемый каким-то автопилотом, двигаюсь в направлении своего дома. Только теперь я по-настоящему ощутил, как мне хочется увидеть Люсю, рассказать ей обо всем, что со мной произошло, посмеяться вместе с ней над этой нелепой историей.

А если и она встретит меня, как Геннадии?

Меня вдруг охватил страх. Я даже свернул в переулок, чтобы случайно с ней не столкнуться. Хотя вероятность такой встречи в это время была минимальной. Рабочий день у Люси начинался в девять…

В школе, где училась дочка, вот-вот должен был прозвенеть звонок на перемену. Я ждал Лесю в коридоре возле учительской. Ее классная руководительница, проходя мимо меня, поинтересовалась:

— Вы к кому?

— К Лесе Гарпун из пятого «А».

Учительница подозрительно оглядела меня, очевидно, прикидывая, кем я могу приходиться девочке.

То, что меня не узнала классная руководительница, я воспринял спокойно, но то, что Леся глянула на меня так, словно на неодушевленный предмет, потрясло. Я позвал ее и начал расспрашивать об успехах, о маме, подругах. Она отвечала вежливо, по сдержанно. И вдруг попросила объяснить, почему это меня интересует.