Рената Лукьянова - Гемма, ода и другие. Две по цене одной

Позади него послышались легкие шаги. Алекс повернулся и застыл от удивления. На палубу вышла… Сирена Альмандина.

То, что дорогая оправа наклюкалась как задница, было слышно еще на подходе. Сказать ему правду на трезвую голову у кетанальки не хватало духу, поэтому она сама весь вечер незаметно подливала ему в бражку кетанальский первач. Торговка ободряюще улыбнулась, стараясь не думать о том, как ее сейчас выкинут за борт.

– Здрасссьте!

– Это… ты? – охотник смотрел на нее как дядя Моня на тетю Фиру, когда та во время отпевания поднялась из гроба.

На всякий случай Селка посмотрела по сторонам, но не заметила никого, кроме хамелеона, который намыливал веревку.

– Таки да, а вы шо, тоже вышли свежим воздухом подышать?

Не сводя с нее завороженного взгляда, охотник несмело протянул к ней руку.

– А почему ты так…странно разговариваешь?

– Та вроде ж всегда так было!?

Пошатываясь, Алекс подошел ближе. На всякий случай Селка нащупала в кармане спертую на банкете вилку.

– Это правда ты? – со странной смесью восторга и недоверия, он прикоснулся к ее лицу.

– Допился – мрачно констатировала торговка – Интересно, кого он видит на моем месте? Этих самых зеленых кукрицев, которые приходят к пьяному Авику или что похлеще?

– Таки да!

Далее произошло событие, достойное кисти великих художников. Ну или хотя бы тех, кто занимается рисованием табличек в духе «Осторожно, злая собака!».

Алекс улыбнулся. Торговка похолодела. Ох, не зря она взяла вилочку, совсем не зря.

– Но что с твоим глазом? – гемм бережно откинул с ее лица отросший чубчик.

– Та вроде с утра был на месте! А шо?

«Привет» от дорогого муженька она худо – бедно залечила, на память остался лишь тонкий шрам над бровью, хотя кто его знает? Если собственное ядро начало выделывать такие люли, отчего бы глазу не выйти погулять?

– Ты такая красивая!

Кетанальку начал разбирать смех. Авичка всегда говорил «Не бывает некрасивых женщин, бывает слабая бухарочка!» Говорил, а на утро давал обед безбрачия и прятался от возмущенных баб за монастырскими стенами.

– Благодарствую! Вы таки тоже ничего.

Алекс усмехнулся. Селке захотелось облить его святой водой.

– Забавно! Ты говоришь прямо как одна моя знакомая.

– А шо, хорошая знакомая?

– Да! Одна смешная торговка!

– Да шо вы таки говорите?

Приятно было осознавать, что за скромную ребе Шинкерман не забывали даже в таком состоянии.

Рассказать Алексу всю правду она решила еще в Гилдове, но с тех пор все никак не предоставлялось случая. Рядом то и дело ошивался то ненаглядный Авичка, то Сотлисса. Нормальных людей в ее обществе не водилось.

Сейчас, похоже, тоже мимо. На следующее утро этот пьяный кальвадос все забудет.

– И шо она? Не сильно тебя еще допекла?

Алекс ничего не ответил, только придвинулся к ней вплотную. Селке резко перестало хватать воздуха.

Его пальцы поймали непокорную кудряшку и заправили ей за ухо. Торговка застыла. По всему телу разлилась приятная тяжесть, в районе грудины послышался ровный стук. На поверхности кожи пугливо вынырнул огрызок ярко – красного камня.

– Простите – Гемм испуганно отпрянул. – Я слегка…забылся…

Селка чуть не взвыла от разочарования. Надо же было взять и обломать весь балдеж…

– Алекс, та шо ты опять лепишь шаю – патриота?

– Простите…

– Та за шо опять?

– За это!

С этими словами он притянул ее к себе и нашел своими губами ее губы…

– Твою мааа бульк! – на вкус рука героини была соленой и отдавала луком.

– Да тихо ты! Сейчас начнется…

– Ымгымгыгыгым – хрясь! – Авик переступил через себя и укусил амазонку за руку.

Сотлисса рефлекторно разжала руку. Не сколько от боли, сколько из – за боязни подцепить бешенство.

– Не, я таки дико извиняюсь, но вы шо, так и будете тут стоять, пока этот…этот…

Героиня не глядя отмахнулась от надоедливого полусвятого и чуть выползла из – за деревянного ящичка. «Не глядя» пришлось аккурат в челюсть.

С каждой минутой парочка целовались все заразительнее. Амазонка всерьез опасалась, что гемм забудется и съест торговку.

– Сотлисса, сделай что – нибудь! – трагичным шепотом попросил аватор – Если их не остановить сейчас, они…

– И что ты мне прикажешь сделать?

– Спасите Селку!

Послышались стоны.

– Ты уверен, что ее нужно спасать?

– Но…

В следующий миг рот Авика заткнули длинным спелым бананом. Что он делал в сумке великой героини, так никто и не узнал, однако треснутый слоногромий бивень наводил на определенные мысли.

– Ммммм!

– Авик, Селка прекрасно знает, что делает! А если ты им помешаешь и лишишь меня такой сцены я тебя – амазонка сделала пальцами в воздухе замысловатое движение, более известное как «Чик – чик!»

Покидая палубу, полусвятой мстительно выдернул хамелеона из петли, срывая двенадцатую попытку самоубийства…

…Селка Шинкерман лежала в постели и бездумно смотрела в потолок. Рядышком мирно посапывал охотник.

Вот и призналась, мать твою!

К рассвету «Счастливая вобла» поразительно напоминала корабль – призрак. Из каждой каюты вместо пиратов выползали настоящие зомби, капитан зычно храпел на столе, сидящая подле него ящерка пыталась отравиться.

Менестрель спал прямо на штурвале, нежно ухватившись за ручки. Как он попал на корабль, никто не знал.

Авик горестно прижимал к голове холодную тряпку и предавал анафеме плотный завтрак. Сотлисса как ни в чем не бывало уничтожала оставшееся мясо.

Гемм спустился в столовую позже. Несмотря на вчерашние танцы, злодей выглядел до отвращения бодрым.

По виду дорогих соратничков, Алекс понял – вчера что то было.

– Доброе утро – гемм списал выражение лица Авика на обычный похмельный синдром.

– Кому таки и доброе – полусвятой остервенело размазал каракатиц по тарелке, представляя на их месте геммскую голову – Хорошо поспали?

– Доброе-доброе – с ехидной улыбочкой подпела ему великая героиня. – Как ваши дела?

– Спасибо, вроде все нормально – гемм в растерянности смотрел на свою тарелку. Везде ему чудился подвох.

Соратники даже не притронулись к еде. В глазах Сотлиссы сиял детский восторг, в глазах Авика – тяга к убийству.

– Что – то не так?

– Нет, он еще и спра… – Авик ойкнул и схватился за коленную чашечку.

– Ты кушай, кушай! Ты ж наверное, голодный? – героиня была похожа на прогрессивную бабушку, которая сняла проститутку для внучка – девственника.

– Эээ – спасибо! Авик, что такое?

Похмельные глаза полусвятого Авриима метали молнии.

– Ты шо, еще ничего не помнишь?

– А должен?

Алекс сосредоточенно сдвинул брови. Насколько он помнил, вчера все прошло более чем мирно – он проснулся в своей постели и даже был жив.