Рената Лукьянова - Гемма, ода и другие. Две по цене одной

Помня о том, как именно он лишился глаза, кэп осторожно приблизил трубку ко второму.

– Гилдованский, капитан! – боцман проверил остроту сабли. – Они хоть и бедные, но товары везут – самое то! Даже если загнать Пузатому Ершу, можно взять хорошие проценты.

Рулевой нетерпеливо забарабанил по штурвалу.

– Гилдованский значит, – капитан улыбнулся, показав крепкие серо – желтые зубы. – Покажем им, народ, что значит без спросу шляться в наших водах!

– Капитан, позвольте мне пойти на абордаж перв…

Бум!

– Тридццццццать девять, капитан! Осссссталсссся ещщщщще один!

– Я предупреждал!

– Еще можно попробовать глубоко вдохнуть, а потом резко выпустить из себя весь воздух!

Зеленый Авик сделал в точности, как велели, и выпустил за борт содержимое своего желудка.

– Может, водички? – рискнул предложить лекарь.

При слове «вода» полусвятого вновь скрутило. Аватор перегнулся через перила. Команда сочувственно вздыхала, менестрель с удовольствием рассматривал монашескую задницу. Как он появился на корабле, никто не знал.

– А еще можно постоять на руках.

Команда посмотрела на боцмана с недюжинным подозрением. Матросы всегда подозревали в нем скрытые замашки садиста. Особенно тогда, когда нашли в его шкафу миниатюрную пыточную комнату для крыс.

– А давайте мы таки вас сначала накормим, напоем, потом растрясем и за ноги подвесим? А потом все станем в кружок и будем учить вас жизни!

– Моя тетя всегда так делала! Она говорила, что так все плохое уходит в землю, откуда оно пришло!

– А где таки сейчас ваша тетя?

– Умерла от кровоизлияния в мозг, но это совершенно ничего не значит!

Наконец Авику немного полегчало. Полусвятой безжизненной сполз на палубу. Лицо его посерело и как – то странно съежилось.

– Авик, а ты таки похудел!

Селка всегда умела найти нужные слова, чтобы подбодрить человека. Торговка видела хорошее даже в таких безнадежных случаях когда несчастный оставался без крыши над головой (вы шо, зато у нас такой туточки воздух!) или же когда акулы откусывали ему ноги (а ви таки знаете скольки сейчас стоят сапоги?)

Аватор слабо улыбнулся. Это было маленьким, но все-таки утешением.

Боммм! Боммм!

– Партия моя, обед – героиня скатала свиток и устремилась в сторону камбуза. Матросы в страхе уступали ей дорогу.

Священника вновь призвало море.

Бульк!

Последний звук вышел особенно громким. Как будто за борт выплеснули литров двадцать.

– Авик! – Селка кинулась к дорогому коллеге – Авичка, скажите мине ваше последнее слово. Мине твою заначку забрать можно? А молитвенник?

– Селка, ша! Туда…гляди! – Умирать полусвятой не собирался. Хотя бы из – за банального нежелания делиться.

Из глубин на аватора смотрела незнакомая девушка. При виде нее, первым желанием торговки было крикнуть «Пыля! Пыля!» и насыпать ей зерна.

Девушка была красива – огромные синие глаза, пухлые губки, длинные волосы… Ничего, что зеленые и там копошатся улитки, он сам сейчас отнюдь не красавец. Впрочем, не только сейчас…

Аватор машинально перевел взгляд ниже – а вот и острые грудки с подсыхающими на них водяными капельками, и маленькие сосочки…Тоже зеленые, но кого это волнует?

На одном из сосков прелестного создания болталась сережка в форме капельки.

– Ух ты! – Полусвятой потянулся потрогать изящное украшение.

– Авик, погоди, это же… – голос Сотлиссы долетал откуда – то издалека.

Женщина заливисто расхохоталась и отпрянула назад. За спиной у нее были крылья. Священник перелез через перила.

– Та стой ты, малохольный! Утописси! – Селка попыталась удержать коллегу за хламиду. В руках торговки остался лишь жалкий клочок ткани. Авик менял мантию только когда у него были лишние деньги. То есть примерно раз в десять лет.

Полусвятой никого не слушал и ничего не видел. Женщина протягивала ему руки, и при этом отлетала все дальше и дальше…

– Авик, прости! – Геройский кулак снимал привороты лучше бабок – шептуний. Священник потерял равновесие и свалился на палубу. Сережку он так и не выпустил.

Прекрасная дама заверещала от боли и с дурным щебетом взвилась в небо.

Аватор пришел в себя и заорал уже от страха. Дивное морское видение с дурным карканьем кружило над палубой.

– Что здесь происходит? – привлеченный шумом, Алекс выскочил на палубу. Менестрель солидарно семенил следом, потирая побитый глаз. Как он успел проникнуть к нему в каюту, никто не знал.

– Да вот, на сирену напоролись – Сотлисса разглядывала красавицу с куда меньшим воодушевлением.

– Та не одну! – Селка показала пальцем вверх.

Увиденное заставило героиню вспомнить о тетушке Леодоне. Точнее – о том, что она сказала, когда ей на голову случайно упал громбуз.

К жуткому визгу прибавился скрип проволочной мочалки и скрежет напильника. На выручку прилетели сестры.

Крылатые твари голосили хуже кетанальских плакальщиц, которых иногда просили заткнуться сами покойники.

– Алекс – Селка дернула охотника за руку – А вы как свою Сирену успокаивали, если она сильно замного пела?

– Никак, она сама обрывала песню, когда гемм исцелялся.

– А если подыхал?

– Такого никогда не случалось! – Охотнику было искренне жаль, что кетанальку нельзя привязать к мачте, облить чем – нибудь горючим и поджечь.

– Аааа! – со стороны правого борта раздался еще более жуткий вопль.

Из морских глубин вылетело гигантское щупальце и схватило Авика за лодыжку. Сотлисса мигом оказалась рядом и ударила копьем по огромному мясистому отростку.

– Допелись – героиня без труда спихнула за борт стокилограммовую конечность. – Они разбудили кракена!

Восхищенный стон перешел в вопль, полный отчаяния. Команда заметалась по палубе.

Не выпуская копья из рук, амазонка напряженно смотрела на дно.

Водичка подозрительно закачалась и начала подниматься. Героиня откатилась в сторону, увлекая за собой аватора. Спустя мгновение на том же месте в палубу впились уже три щупальца с круглыми присосками.

– Спасибо – Авик в ужасе смотрел на образовавшуюся в палубе дырку. Его кишки смотрелись бы на светлом дереве просто бесподобно. – Сотлисса, вы спасли меня!

– Какая жалость!

– Шо?

– Какая жалость, что я не успела его перерисовать!

Словно извиняясь, гигантский осьминог вынырнул снова, на сей раз не один. На его башке, которая напоминала перезрелую грушу, восседали гигантские крабы и воинственно настроенные морские ежики.

Амазонка распахнула глаза как дитенок, которого выпустили в парк аттракционов. Авик поспешил отползти в сторону. Он слишком хорошо знал этот отсутствующий взгляд и эти бегающие пальчики, которые искали в воздухе несуществующий свиток.