Татьяна Коростышевская - Призвание – миньон!

Я кивнула. Этот замысел пришелся мне по нраву.

Всю дорогу до домика своей феи я провела в размышлениях. Я уже исполняла роль мальчика и ничего сложного в ней не видела. Конечно, я была тогда младенцем, но, если уж существо, пускающее пузыри изо рта и марающее пеленки, способно изобразить противоположный пол, я теперешняя смогу и подавно. Чем отличаются мужчины от женщин, я имею в виду, кроме внешности? Обращением, походкой и иной формой приветствия. Обычаем предписано всем складывать перед грудью ладони так, чтобы пальцы изобразили треугольник. Только женщины опускают его острым углом вниз, как бы признавая верховенство женского – достойных жен Спящего лорда – Нобу и Алистер, а мужчины, напротив, поднимают угол вверх в честь лорда Солнце. Я покрутила руками так и эдак. Ничего сложного. Я – мужчина граф Шерези, поэтому здороваюсь и молюсь именно так. Теперь походка. Я попыталась идти чуть расставив ноги в стороны, будто только что слезла с упитанного коня.

К домику фаты Илоретты вела дорожка, усыпанная речной галькой, извивалась она меж живописных зарослей уже отцветающего дрока. Лет пятьдесят назад, судя по рассказам старожилов, фея велела селянам вырубить приличный лоскут леса, чтобы обустроить себе такую красоту. Еще у фаты было личное озерцо, куда прочим путь был заказан по причине его волшебности, и поляна, на которой она, видимо, танцевала свои фейские танцы в ночи, когда наступало полнолуние одной из авалонских лун. То есть уединение моей феи, дающей имена, было относительным, и, если бы не безграничное уважение, которым фата Илоретта пользовалась у местных жителей, здесь было бы не продохнуть от охотников, желающих подстрелить зайца, и от рыбаков (в озерце водилась жирная форель), и от влюбленных парочек – хотя кусты дрока к труляля и не располагали в силу своей колючести, от влюбленных где угодно не продохнуть.

Домик феи, опять же по традиции, располагался в толще холма. Я постучала в светлую полированную дверь, представилась и, ничего не услышав в ответ, дернула за веревочку, отодвигающую внутренний засов. Илоретта сидела в изящном кресле, выточенном столярами из дубового пня, у ног ее на шерстяном коврике обнаружился молодой человек, шатен с зеленовато-карими глазами и мелкими чертами лица, с мандолиной наперевес. Когда я вошла, он как раз заканчивал исполнение романтической баллады. Приятный голос. Фата, когда затихли последние аккорды, изящно промокнула глаза:

– Великолепно, Станислас. Мастерство твое велико и достойно услаждать слух авалонских фей.

Молодой человек к похвале остался равнодушен, он не сводил с фаты влюбленного взгляда, и мне показалось, что смысл ее слов от него ускользнул.

Влюбиться в фею – что может быть безумней! Она же старуха, старше его, старше нас обоих вместе, да, скорее всего, она даже старше Шерезского замка. Всем известно, что феи – существа бессмертные, или почти бессмертные. Да, благодаря волшебству Илоретта выглядит молодой девушкой, но разве он не замечает холода, которым дышат ее неподвижные черты, не видит вековечную мудрость ее глаз, алых, как рубины? Или в его краях – а судя по костюму, молодой человек прибыл издалека, не знают, насколько коварны феи?

– Дщерь моя, – хозяйка наконец обратила на меня свой алый взор, – ты по делу или просто соскучилась?

– Скучала безмерно, матушка, – к фате, дарующей имена, именно так и надлежало обращаться, – без ваших мудрых советов и чарующего голоса.

Илоретта улыбнулась. Зубки у нее были острые, как у мелкого зверька.

– Тогда давай пройдем в кабинет, где ты сможешь поведать мне о своих страданиях.

Словам моим она, конечно, не поверила, но я к этому и не стремилась. Иноземный менестрель остался сидеть на коврике, а мы прошли за драпировку в смежную комнату. Кабинет фаты был затхл, темен, пах мышами и густым травяным варевом, томящимся в тигле над магическим огнем камина.

– Хорош кавалер? – зашептала заговорщицки Илоретта. – В столицу с побережья путешествует.

– А у вас как оказался?

– Заплутал, – хихикнула фея, и я поняла, что заплутал иноземец не без ее помощи. – А поет как! Его и самим королевам показать не стыдно.

Королевы имелись в виду не земные, а, так сказать, небесные, феи-покровительницы Нобу и Алистер.

– Вы действительно отправите его туда? – Я подняла палец вверх, ибо обитали покровительницы на Авалоне – высочайшей горе нашего мира.

– Это будет хороший подарок. – Фата вспомнила, что никто просто поболтать к ней не ходит, и сменила тему. – Чего тебе понадобилось, дщерь?

– Вот. – Я развязала узелок, который до сего момента прятала за корсажем платья. – Маменька просит вас эту штукенцию удлинить, чтоб на меня налезла.

– Не могу.

– Почему?

– Потому. – Сочтя ответ достаточно емким, Илоретта подошла к камину и, вооружившись деревянной ложкой, принялась помешивать содержимое тигля.

– А нельзя ли отказать мне более развернуто? – спросила я, подпустив в голос аристократического холодка.

Хоть фата и фея, с местными владетелями ей ссориться не с руки. Она же по их фейским меркам никто, изгнанница. Нормальные феи среди людей не живут. А раз так, то напомнить ей, кто в наших краях решения принимает, дело нелишнее.

– Смена пола – колдовство непростое, – после паузы, во время которой выражение ее лица нисколько не поменялось, ответила Илоретта. – Условий множество, сложное заклинание, и объект должен быть чист в помыслах и телесно.

«Неужели стоило перед визитом ванну принять?» – подумала я и кивнула, приглашая продолжить.

– Такое можно только с девственницей провернуть.

– Какое удачное совпадение, – кисло проговорила я и поморщилась.

– Неужели? – Алые глаза феи смерили мою фигуру и остановились на груди. – Как тебе это удалось?

– Ценой нечеловеческих усилий. Так что, вы сможете удлинить пояс?

– Ну раз так, то конечно. – Она отбросила ложку и схватила цепь. – На пару часов работы. А вам с матушкой на этот раз зачем?

– Господин Фроше желает графа с днем рождения поздравить. – Моя фата, дающая имена, была в курсе наших семейных дел, так что таиться перед ней смысла не имело.

– Волосы отдашь все, – предупредила она.

– Кроме одной прядки. – Торговаться я любила. – За эту последнюю вы мне зелья от зачатия нальете.

Илоретта захихикала:

– И кто же этот счастливец? А впрочем, не важно. Если ты собираешься свою роль графа отбыть, а потом сразу с парнями кувыркаться, никакое зелье не поможет. Две-три луны пройти должно, иначе, с зельем или без зелья, с первого же раза понесешь. Это плата за колдовство.

Я посчитала чуть не на пальцах. Получается, Пьеру придется ждать обещанного до зимы. Ничего, подождет. Труляля графа, даже не графини, а графа – это не рядовое событие, ни одному кузнецу этого не удавалось, пусть готовится.