Анатолий Крым - Украинская каб(б)ала

Совершенно секретно

Рассмотрев Ваше сообщение, Совет Национальной Безопасности предлагает принять все необходимые меры по установлению тотального контроля над участником антигосударственной акции С. Л. Либерманом.

Требуем решительно пресекать возможные провокации оппозиции, в том числе митинги и уличные шествия, бросив на выполнение задачи все имеющиеся у вас средства.

О ходе выполнения задания докладывать в установленном порядке ежедневно, а в критических случаях незамедлительно.

Дорогая Танечка!

Настало время нарушить обет молчания и провозгласить решительное «ура». Итак, то, ради чего я остался в Киеве и не поехал с тобой, детьми и мамой в Израиль, свершилось! Закрой глаза и представь себе, что в нашей уютной квартирке, на маминой кровати лежит Тарас Григорьевич Шевченко. Тот самый. Поэт и Пророк в самом прямом смысле этого слова. Теперь во-вторых. Почему я передаю письмо через Алика, который жил в двадцать восьмой квартире, а сейчас приехал делать в Украине какой-то бизнес. Все объясняется политической обстановкой в стране. Несмотря на финансовый кризис, я хотел тебе позвонить, но у меня возникло подозрение, что наш телефон поставлен на прослушивание, потому что такой хрип и треск, наверное, звучал в первом телефоне его изобретателя Белла. И я оказался прав, потому что, во-первых, меня вызвали (сама догадайся куда) на «беседу», а во-вторых, на лавочке у подъезда, где мама любила по вечерам обсуждать с соседями международную обстановку, теперь сидят два шпиона. Они постоянно курят и незаметно фотографируют всех, кто входит в наш дом. Короче, если ты помнишь наш любимый фильм про Штирлица, я теперь «под колпаком». Думаю, меня бы давно вывезли в какой-нибудь лес и закопали, но о моем удачном опыте узнали в американском посольстве, и теперь «под колпаком» они ! Ты у меня умная женщина, если, не имея за душой ни капли еврейской крови, прошла в Израиле гиюр [2] Гиюр – переход в еврейство, связанный с выполнением определенных требований. и стала, как говорит директор нашего института академик Мудренко, «настоящей жидовочкой». Как тебе под одной крышей с моей мамой, чтобы она была нам здорова до ста двадцати лет, могу только представить! Ты женщина гордая, но надо еще немного потерпеть. Умные люди всегда терпят и иногда даже выигрывают.

Подробное письмо напишу после проверки, надежен ли Алик как канал переписки, а пока я всех вас целую, особенно тебя и детей. Отдельно целую маму, которой я в конце письма припишу пару строк. Будь здорова, моя дорогая, не сердись на своего мужа, потому что ты после гиюра стала еврейской женой, а еврейские жены должны терпеть и радоваться несмотря ни на что. Прекрасно знаю, что ты хочешь мне сказать, но лучше не надо!

Крепко тебя целую, твой Семка!

P. S. Дорогая мама! Потом напишу тебе подробное письмо, а почему не звоню, так спроси у Тани. Прошу помочь ей материально из своей пенсии, так как она женщина гордая и сама ни за что не скажет. Пятнадцатого пойду на кладбище, посмотрю, что там у папы, ведь это годовщина смерти и я не забыл, как ты уже успела подумать, хотя евреи зимой на кладбище не ходят.

Посетитель – голова Спилки литераторов Украины Б. П. Мамуев

Начало записи – 10.47. Конец – 11.45.

6 февраля 2014 года

МАМУЕВ. Разрешите, Алиса Леопольдовна?

ЦЫРЛИХ. Пожалуйста, Борис Петрович! Проходите, присаживайтесь! Кофе, чай?

МАМУЕВ. Спасибо, меня девочки угостили в приемной!

ЦЫРЛИХ. Извините, что заставила ждать! Некогда голову поднять. Не успела переступить порог кабинета – звонит Фельбаба! Им, видите ли, нужны условия для рисования, нужны мастерские! А зачем, спрашивается? Выйди на улицу и рисуй себе на здоровье!

МАМУЕВ. Они всегда чем-то недовольны! Это у художников в крови. Между прочим, у них и картины покупают, и скульптуры заказывают. В прошлом году одних только памятников Шевченко поставили тринадцать штук!

ЦЫРЛИХ. И два из них за рубежом! Валютой расплачиваемся с варварами! Ну ладно, давайте перейдем к вашим баранам!..

МАМУЕВ. Слушаю вас, Алиса Леопольдовна!

ЦЫРЛИХ. Борис Петрович, мы высоко ценим вашу позицию в борьбе с отдельными крикунами от интеллигенции, но сегодня этого мало. Не возражайте, пожалуйста! Я понимаю, что благодаря вам Спилка литераторов перестала заниматься политикой, но доверие власти к писателям восстанавливается не так быстро, как я бы того хотела! Он , мягко говоря, недоволен!

МАМУЕВ. Позвольте напомнить, Алиса Леопольдовна, что мы договаривались о финансировании книг надежных членов Спилки. Я вам даже список передал, а министерство финансов заявляет, что денег нет и не будет! Писатели ударились в депрессию!

ЦЫРЛИХ. Сперва деньги надо напечатать, а уж потом книги!

МАМУЕВ. А что народ будет читать, пока вы печатаете деньги?

ЦЫРЛИХ. Классику, мой дорогой! Классику!

МАМУЕВ. Классика всем надоела! Народу надо что-то свежее подбросить! Иначе он зачахнет!

ЦЫРЛИХ. Кстати, мы решили выделить для вашей организации два ордена, три почетных звания и десять грамот от министерства культуры!

МАМУЕВ. А мой вопрос?

ЦЫРЛИХ. О, Господи! Вы же хотите квартиру на Крещатике, а не где-нибудь!

МАМУЕВ. Ну да! Мне оттуда на работу недалеко…

ЦЫРЛИХ. Ищем, Борис Петрович, ищем!

МАМУЕВ. Вы уже два года ищете…

ЦЫРЛИХ. Что ж вы всем недовольны! В один день хотите и квартиру, и премию, и собрание сочинений! Поскромнее надо! На меня уже партийная гвардия косится. Даже сам как-то сказал: «Что ты, Аля, носишься со своими писаками»?

МАМУЕВ. А вы что?

ЦЫРЛИХ. А я сказала, что наши писатели сами ходить не могут! Их надо на руках носить!

МАМУЕВ. А он?

ЦЫРЛИХ. Улыбнулся. Головой кивнул. Он юмор понимает. У нас сейчас другая проблема нарисовалась.

МАМУЕВ. Какая проблема?

ЦЫРЛИХ. Произошла прескверная штукенция! Трудно представить, что может начаться в стране!

МАМУЕВ. Да что ж произошло, Алиса Леопольдовна?! Не томите!

ЦЫРЛИХ. Ну, хорошо. Так и быть… Воскрес Тарас Григорьевич Шевченко!

( Звук падающей и разбитой посуды. Примечание расшифровщика. )

МАМУЕВ. Эт-то к-как?.. Как воскрес?!

ЦЫРЛИХ. Выражаясь научным языком, его клонировали. Или воскресили другим способом.