Валерий Михайлов - Наркоманские сказки

– Надо бить точно по голове, – сказал Вовик, и обрушил на голову мальчика монтировку.

Голова с весёлым хрустом раскололась надвое, а на стены полетели брызги крови и мозгов.

– А если не попасть? – спросила Широчка.

– Смотри, – и Вовик с силой ударил девочку монтировкой по плечу.

Раздался хруст костей.

– Мудак, – пропищала девочка, и убежала прочь.

– Теперь она будет мстить на следующем уровне.

Директор ходил по кабинетам, бил детей по головам монтировкой, и от каждого удачного удара, от весёлого, радостного хруста расколотых черепов у Широчки становилось радостно на душе.

Рация лежала на учительском столе в кабинете географии.

– Ключ… вожатая… ключ… вожатая… – несколько раз повторила рация и замолчала.

– Теперь надо найти вожатую.

Не доходя до лестницы, они обнаружили массивную рогатку и коробочку с шариками и гаечками для неё.

– На втором этаже детки вооружены рогатками. Там нам надо быть осторожней.

Над головой директора просвистел пущенный кем-то камень, а через мгновение из-за угла показалась веснушчатая физиономия. Вовик метко пустил гайку прямо между детских глаз. Раздался звук битого стекла, из глазниц выпали глаза, и, словно теннисные шарики, покатились, подпрыгивая по полу.

– Видала?

– Вот бы и в жизни так!

– Увы.

Вожатая, прикинутая как проститутка, курила в учительской, стряхивая пепел в аквариум с любимыми рыбками учительницы по географии.

– Хочешь сладкого, козлик? – томно спросила она, когда директор вошёл в комнату.

– А вот в неё стрелять нельзя, иначе останешься без ключа, и всё придётся начинать заново.

Он подвёл директора вплотную к вожатой и нажал «ентер». Директор повалил вожатую на стол и вонзил в неё огромный, не менее полуметра, член. Она застонала, по экрану прошли разноцветные круги.

– Остальные уровни ещё не совсем отлажены. Зато могу показать финал.

– Показывай.

Они оказались в школьном дворе. Посреди двора стоял привязанный к столбу милиционер, обложенный дровами.

– А это ещё что?

– Субботник. Сжигание мусора. Почётное право финалиста.

Директор подошёл к костру, чиркнул спичкой. Милиционер на костре запел: «Наша служба и опасна и трудна».

– Всё, – грустно сказал Вова.

– Жаль, что это только игра, – прошептала Широчка, и её глазки мечтательно заблестели.

Широчка заканчивала проверять тетради. Было далеко за полночь. Голова гудела, детские каракули наползали один на другой, и было вообще муторно по причине бесполезной растраты столь драгоценной молодости.

Работала Широчка учительницей в самой обыкновенной средней школе, и преподавала русский с литературой самым обыкновенным средним детям, которым до этого самого русского и литературы не было никакого дела. И это верно. Какой нормальный ребёнок станет добровольно гробить здоровье, читая Бунина или Толстого, когда на улице прекрасная погода, а голова полна свежих идей! Поэтому дети делали вид, что читают, а Широчка делала вид, что им верит. Она сама росла вполне нормальным ребёнком, и тоже никогда не читала подобную муть.

Чтобы хоть как-то себя развлечь и снять становящееся всё более невыносимым напряжение, Широчка периодически закуривала длинную папироску, в которой с табаком была перемешана душистая зелёная травка. «Фитотерапия – залог здоровья и долголетия», – любил говорить Анатолий Георгиевич, учитель физкультуры и большой любитель трав, будь то ёлочки, цветочки или грибки. Он никогда не приходил на урок без предварительной профилактики здоровья, отчего уроки физкультуры наполнялись ярким и весьма разнообразным содержанием.

Оставалось что-то около трёх тетрадей, когда Широчка услышала над ухом вкрадчивый шёпот:

– О многоуважаемая Широчка! Отвлекись от забот и удели нам, пожалуйста, немного драгоценного времени.

Широчка буквально подпрыгнула от неожиданности. Ещё бы! В квартире она осталась одна.

– Прости, Широчка, мы не хотели тебя пугать.

На Широчкином столе сидела маленькая, не более тридцати сантиметров ростом, страшненькая, полностью покрытая короткой шёрсткой девочка, рядом с которой стояло непонятного вида существо с выпученными глазами и зашитым суровыми нитками ртом. Существо тоже не более тридцати сантиметров ростом.

– Вы кто?

– Я Шиза, а это, – девочка указала на существо, Ворчун.

– Ворчун?

– Ну да. Он всё время ворчит.

– Поэтому у него зашит рот?

– Суровые нитки – часть его физиологии. К тому же он прекрасно ворчит и с зашитым ртом.

– Не думаю, что можно ворчать с зашитым ртом.

– Скоро ты поймёшь, что можно.

– А ты, значит, моя Шиза.

– Я не твоя Шиза. Это кошечки-собачки бывают чьими-то, а Шиза у всех одна.

– И сегодня ты посетила меня.

– У нас неприятности. А тебя мне посоветовал старина Глюк.

– Как он поживает?

– Да ничего вроде. Велел тебе кланяться и передавать привет.

– Спасибо.

– Не за что. Ты нам поможешь?

– Не знаю.

– Она, видите ли, не знает! – пробурчал Ворчун.

Он ворчал, не говоря ни слова. Его молчание было настолько красноречивым, что само превращалось в слова.

– Помолчи! – рявкнула на него Шиза и умело двинула ногой в бок. Видно, не в первый раз.

– Ты, наверно, слышала, что на земле периодически рождаются люди, которых называют странным словом Будда, – спросила Шиза, словно принимала у Широчки экзамен.

Широчка кивнула.

– Так вот, эти Будды устроили так, что раз в двадцать пять веков кому-то надо заново запускать колесо дхармы, чтобы наш Мир мог спокойно существовать следующие двадцать пять веков. Дело в том, что эти двадцать пять веков истекают ровно в третью среду следующего месяца в 16–38. До этого момента кто-то должен запустить колесо дхармы, иначе…

– Не кто-то, а только Будда, – перебил Шизу Ворчун.

– Ну а при чём здесь я? – поинтересовалась Широчка.

– Дело в том, что случилось несчастье… – продолжила Шиза.

– Тоже мне, горе. Не хрен шляться, где не положено. Тем более если ты Будда, – не дал ей договорить Ворчун.

Шиза вновь ловко пнула Ворчуна ногой, после чего продолжила рассказ:

– Жила-была в городе Валентина Арсеньевна Колосюк. Работала она в городской парикмахерской мастером маникюра и педикюра. Лучше неё никто не мог справиться с ногтями и мозолями, поэтому все в городе стремились попасть именно к ней. И вот в прошлом году накануне 8 марта у неё скопилось столько желающих, что ей пришлось трудиться 49 часов 16 минут и 8 секунд.

– В сумме получается 73, – сообщил Ворчун.

– Верно, Ворчун. А если сложить, получится 10 или один и ноль, – поддержала его Широчка.

– Полная бесперспективность, – сделал вывод Ворчун.