Геннадий Демарев - Жизнь как она есть

Она поздоровалась первой:

– Здоровенькі булы!

Ему следовало ещё в ту минуту обратить внимание на необычность приветствия. В наших краях так никто не здоровается. Оборот устарел! Но Макс, едва взглянув в глаза девушки, был ошеломлён её красотой: линии лица были правильны, как из-под кисти художника-романтика, фигурка, ножки, руки, – словно выточенные знаменитым ваятелем, поражали и привлекали к себе. Макс заметил, что под расшитой замысловатыми узорами сорочкой отсутствует бюстгальтер. «Странно!» – мысленно усмехнулся он.

Впрочем, в этой глуши, располагающейся между Могилёв-Подольским и Ямполем, можно встретить что угодно…

– Привет, красавица! – воскликнул он, но тотчас же счёл необходимым исправиться: – Доброго дня!

– Я також люблю, коли грають музики, – произнесла она нежным голоском.

Подобной красоты ему не приходилось встречать нигде и никогда. Даже на картинах знаменитостей европейского масштаба. Он смотрел на незнакомку, будучи не в силах оторвать взор от её глаз, не замечая вокруг ничего. Наконец, ему пришло в голову, что она может быть голодна.

– Дозвольте, пані, пригостити вас кавою? – спросил он дрожащим голосом.

– Кавою? – почему-то удивилась она. – А що то таке?

«Она шутит! – встрепенулся Макс.

– Це напій такий. Мені смачно. Відчуваєте, як пахне?

– Та пахтить добре, а чи його приємно їсти?

– Їсти?! Та ні, каву треба пити.

Максу на миг показалось, будто девица подшучивает над ним. Он уже хотел произнести какую-нибудь колкость, характерную для подобных случаев, но снова заглянув в те чудесные лаза, заставил себя поверить в её неведение. Он постарался намешать в чашку побольше сахара, и не ошибся. Кофе очень понравился новой знакомой. Правда, она каким-то странным взглядом рассматривала пластмассовую чашку, но в тот момент он не придал этому значения.

– Я – Макс… Максим. А вас як величати? – поинтересовался он.

– А я – Віоріка, – ответила девушка, застенчиво опуская взор.

– Віоріка? Дивне ім/я… Але напрочуд гарне…

От этих слов личико девушки покрылось румянцем.

Этот румянец тоже мог показаться странным, необычным, поскольку современные девицы принимают похвалы как должное.

– А хто ви, чим займаєтесь в наших краях? – поинтересовалась она.

– Я? Я – геолог. Вивчаю природу вашого краю, – невозмутимо ответил он, любуясь её глазами.

Потом они отправились, по её настоянию, в деревню. С её слов, поселение, в котором она жила, было небольшим. Почему-то девушка настояла, чтобы он никому из встречных не отвечал даже на приветствия, особенно на вопросы. Ему всякий раз становилось неловко, когда люди с ним здоровались, а он не мог себе позволить ответить тем же.

Знакомство с родителями – ритуал довольно ответственный. Такое представление об этом отпечаталось в подсознании Макса ещё с юношеских лет. Однако родители Виорики встретили его вполне гостеприимно, словно были готовы к этому. Его угощали неизвестными блюдами, заглядывали в глаза, словно пытаясь угадать все его желания. И, главное, задержать в доме. Отец, человек крепкого сложения, пытался увлечь его рассказами о былых приключениях, а мать, молдаванка, напевала древние дойны.

После завтрака Виорика предложила ему прогуляться. Она вывела его за пределы деревушки. Там он ей и объяснился. А что удивительного? Перед этой красавицей устоять было невозможно. Складывалось впечатление, будто она создана специально для него, а он – для неё.

Вкус её губ до сих пор ощущался на устах Макса. Они пахли утренней земляникой.

Он ещё в тот день обратил внимание на полное отсутствие в посёлке проводов, столбов, и вообще электроэнергии, но не придал этому значения. Как и тому, что родители Виорики долго рассматривали его мобильник, из которого играла музика.

Они соединились в порыве любви. Виорика была неповторимой в своей диковатой невинности и искренности.

Он предлагал ей выйти за него замуж, на что она ответила согласием. Есть на свете женщины, при виде которых мужчина не желает задумываться ни о чём… В отличие от многих его бывших пассий, она не выразила испуга, когда его тело исторгло то, что должно исторгать в процессе любовного акта.

После обеда он обратил внимание на то, что родители девушки начали обращать внимание на часы – старинные часы с маятником, висевшие на стене.

– Скоро, скоро… – прошептал отец.

При этих словах мать, женщина довольно затурканная и согбенная, горестно вздохнула.

К шести часам вечера на центральной площади намечались танцы. Виорика тщательно готовилась к ним. Она принарядилась, как и подобало девушке её возраста, только в её облике появилось нечто особенное, вследствие чего создавалось впечатление, будто ожидается ответственный магический акт.

И эти взгляды на стенные часы… Они поневоле обращали на себя внимание. Макс спросил у невесты об этом, на что она ответила нечто неопределённое. Он мысленно пытался сопоставить реальность с тем, что ему пришлось увидеть в течение дня: одежда из настоящего сукна, вареники с маком в сметане, отсутствие в деревне проводов, странная речь… Это вкушало подозрение, но оно было столь же неопределённым, как и ответы Виорики.

Играла музика, которой Макс никогда в своей жизни не слыхивал. На площади танцевали около двухсот людей, – танцевали совсем не так, как он привык видеть.

Часам к одинадцати вечера он обратил внимание на всеобщую напряжённость. Люди не сталько веселились, сколько посматривали на часы, вмонтированные в старую башню. Да и смеялись они как-то вынужденно, деланно… Даже Виорика. На его вопросы она отвечала сдержанно и кратко.

Когда пробило одиннадцать, публика издала нечто вроде вздоха. В эту минуту Виорика шепнула ему в ухо:

– Пойдём отсюда!

Он подчинился. Её голос был таким влекущим и завораживающим!..

– Куда мы идём? – спросил он, позабыв, что говорит по-русски.

Но это, казалось, нисколько не озадачило девушку. Она взяла его за руку и, как ребёнка, увлекла в неизвестность, подальше от людей.

Ему представилось, что она снова хочет близости, потому охотно поддался этой игре. Но Виорика уводила его всё дальше и дальше, преодолевая овраги и кустарники.

– Мы уходим из деревни? – в недоумении спросил Макс.

– Да, милый, – почти шёпотом ответила она.

Вдруг под ногами почувствовалось лёгкое сотрясение. Девушка заметно вздрогнула.

– Скорее, скорее! – говорила она, увлекая его всё дальше и дальше.

Спустя минут пять она остановилась.

– Я не успею, дорогой, – с отчаяньем воскликнула Виорика. – Ты должен бежать сам.

– Куда бежать? Виорика, объясни, в чём дело! – недоумевал он.

Но она не отвечала.

– Беги! Беги так, милый, как ещё никогда не бегал! – почти кричала она. – Беги, иначе тебе придётся остаться здесь навсегда.