Роман Соловьев - Пятая батарея

– Херня эта ваша «манага»,– сморщил курносый нос Степа,– я попробовал разок, меня через пол-часа отпустило…

– Дурак ты, Шаман туда химию добавляет, убойная вещь получается! Через два дня будет проверка. Приезжает сам Громов. Мы дурман полковнику в столовой с капустой подмешаем, генерал увидет, как наш полкан начнет дурковать, и уберет его из части, от греха подальше…

Степа задумался, затем подошел и приоткрыл дверь:

– Дневальный, конь педальный, вызови к нам Шамана из первого дивизиона…

«Шаманом» называли Рифата Бероева, из первого дивизиона. Рифат постоянно экспериментировал с конопляными отварами и химическими препаратами, кроме того, определенно имел кое-какие навыки в нетрадиционном народном лечении. Какими-то сложными пассами рук он снимал головные и зубные боли, утреннее похмелье у офицеров. Ходили слухи, что он даже помог, с помощью специального отвара, замполиту Волкову восстановить «мужскую» силу, за что довольный подполковник снабжал Шамана еженедельными «увольнительными» по выходным. В наряды Рифат почти не ходил, постоянно «чифирил» в своей каптерке первой батареи.

Смуглый Рифат внимательно выслушал просьбу «дембелей»:

– Мне нужно литр домашнего молока и упаковку «Фенобарбитала», остальное у меня есть…

– Завтра к вечеру тебе все принесут,– задумчиво сказал сержант Горюнов.

Шаман кивнул:

– И не забудьте, парни, препарат нужно съесть в течение часа, иначе он теряет свойства,– и он медленно вышел из каптерки…

Юлия Михайловна

Все в жизни Юлии Михайловны Малышкиной, заведующей детского сада « Бегемотик», складывалось неплохо, кроме личной жизни. С мужем она давно развелась, и жила в двухкомнатной квартире, с сыном, двенадцатилетним Виталиком. Сын в последнее время сильно увлекся компьютерными игрушками, из-за чего у них происходил почти ежедневный скандал. Юлия Михайловна чувствовала, что парню не хватает твердого мужского воспитания, авторитета отца. Родной отец Виталика, Константин, жил в деревне, лет семь назад он крепко сдружился с «зеленым змием», хотя мужик всегда был спокойный, работящий. С похмелья становился злой, нервный, кидался драться. После того, как он сломал ей руку, чаша терпения переполнилась, она подала на развод, и уехала с сыном в город.

Через год она познакомилась со Стасом Воронковым. Он работал инженером-электронщиком на заводе, постоянно что-то изобретал, паял микросхемы. Сделал маме в деревне автоматизированный полив огорода, соседки как на экскурсию приходили посмотреть на датчики и приборы в огороде. Стас бегал по многим НИИ, со своими разработками, но нигде его не принимали всерьез. Говорили, что проекты «сырые», и требуют финансовых вложений. Однажды, он выложил несколько своих изобретений в интернете, вскоре с ним связались представители Сельскохозяйственного концерна из Германии, они выкупили у него все патенты, а его пригласили к себе на работу. Он уехал, поначалу звонил, а потом исчез, вроде живет теперь где-то в Кёльне, женился на немке.

Было у Юлии Михайловны еще пару легких знакомств, которые так и не переросли в более серьезные отношения. Года между тем проносились, только успевали меняться за окном летние пейзажи на зимние, она и сама не заметила, как ей исполнилось тридцать восемь. Но внешне она выглядела моложе, небольшая, стройная шатенка с большими и выразительными карими глазами. Она вспомнила забавный случай, произошедший весной. Уже вечером, когда стемнело, она возвращалась от подруги, после Дня рождения. В середине парка, из кустов появился молодой, подвыпивший паренек: « Девушка, вашей маме случайно зять не нужен?». « Нужен !» – твердо ответила Юлия Михайловна, и крепко вцепилась за руку незадачливому пареньку. Парнишка присмотрелся, одернул руку, и быстро исчез в ближайших кустах, пробормотав: « Извините, обознался…»

Но в последнее время, Юлия Михайловна стала замечать еще один парадокс. Начали исчезать куда-то мужчины. То есть, молодые парни, студенты, бегали ватагами по улице, со своими телефончиками, мужички постарше, солидно сидели на скамейках в парках и на стадионах. А мужчин среднего возраста, от тридцати до пятидесяти, практически не было видно. Как будто их всех собрали на космический корабль, и отправили на Марс. Отдельные особи мужского пола, иногда с безумными глазами проносились по дороге мимо, в своих «железных» конях, или быстро пробегали рысью по тротуару, с большими пакетами, набитыми продуктами из « Магнита».

Даже водителями трамваев и троллейбусов у них в городе были женщины. Женщины ремонтировали дороги, работали в магазинах, парикмахерских, вчера она даже видела женщину, сотрудника ГИБДД.

– Татьяна, ты не знаешь, куда делись мужчины? – спросила она на работе подругу, воспитателя подготовительной группы.

– Юля, я их уже года два не видела,– вздохнула подруга.

Юлия Михайловна включила телевизор у себя в кабинете. Показывали старое интервью с финалистом (или финалисткой?) «Евровидения», бородатой женщиной в блестящем платье. Она быстро переключила канал: три парня из модной группы, с длинными, крашенными волосами, в плотно обтянутых колготках, пели новый шлягер. Юлия Михайловна удрученно выключила телевизор: « Что-то в этом мире не так, мужчин и так мало, так некоторые из них еще и под женщин подстраиваются…». Она закрыла кабинет и пошла к завхозу, Антонине Филипповне.

Завхоз, дородная женщина, лет сорока пяти, перебирала накладные на столе:

– Юлия Михайловна, я сегодня опять звонила в администрацию, они ни чем не могут нам помочь… Нет сейчас у коммунальщиков свободных рабочих рук.

– Да они с ума сошли, через две недели морозы начнутся, водопровод в прошлую зиму два раза перемерзал… Обещали же, к первому октября траншею вырыть, и новую трубу проложить…

– Господин Мельников сказал, все люди заняты расчисткой территории под новый стадион, через два года Чемпионат мира по футболу, а у них еще конь не валялся…

– Что, так и сказал?

– Да, так и сказал… Я вот что думаю, Юлия Михайловна, может нам опять обратится к нашим соседям, в воинскую часть. Анатолий Николаевич никогда не отказывал в помощи. А сейчас у них, кстати, новый командир – полковник Верещагин. Молодой, энергичный – всю часть на уши поставил. У моей соседки – муж там прапорщиком служит, так он сейчас весь обувной крем, который за два года перетаскал, назад, в часть носит, чтобы недостачи не было…

– Наверное, вариантов больше нет, схожу я к товарищу полковнику, авось не откажет,– Юлия Михайловна старательно поправила прическу перед зеркалом…

Полковник Верещагин Юрий Алексеевич любил две поговорки: « Терпение и труд все перетрут» и « Праздность – мать всех пороков». Он не был потомственным военным, но класса с восьмого не мыслил своей жизни без военной службы. В военное училище он поступил не с первого раза, в середине девяностых конкурс в военные училища резко вырос. Он долго и упорно готовился, сказался настырный казачий характер, и поступил через год. Никогда не давал слабины не себе, ни подчиненным, ни признавал малодушия, слабости и предательства. Но больше всего Юрий Алексеевич не терпел расхлябанности и алкоголизма в армии.