Людмила Уланова - Хорошо быть дураком, умным и красивым

Однажды Иван-царевич, весьма инфантильный юноша, по приказу отца занялся поисками невесты. Он пустил стрелу и через некоторое время обнаружил ее в заболоченном пруду у старой черепахи Тортилы. Старуха наотрез отказалась выходить замуж, ссылаясь на то, что сердце ее уже занято и хоть возлюбленный – бесчувственный чурбан, она будет хранить ему верность. Тогда Иван-царевич попросил отдать стрелу. Подслеповатая черепаха вместо стрелы протянула золотой ключик, а рассеянный царевич взял. После этого его стал преследовать Карабас-Барабас, вскоре настиг, отобрал ключ, а самого Ивана определил в свой театр. Царевич не возражал: ему было необходимо, чтобы кто-то его направлял. А Серый Волк был далеко. В Индии.

Однажды лягушка задумалась: еще в головастом детстве ей было предсказано, что в болото к ней прилетит стрела, после чего лягушка выйдет замуж и в люди. Время шло, стрелы все не было. Тогда лягушка вспомнила заветы своей бабушки – той самой, которая взбила масло в горшке со сметаной: пока сама не побарахтаешься, ничего не получишь. И отправилась она искать стрелу.

Так что вы думаете? Нашла у старой черепахи. Отобрала. Села со стрелой в пасти и стала ждать. Дождалась – правда, не царевича, а уток. Они подхватили стрелу клювами с двух сторон и понесли лягушку в дальние страны. Та сперва молчала от неожиданности, а потом как завопит: «Отпустите! Вы сказку перепутали! Я не путешественница, я царевна!» Тут она, конечно, и грохнулась. Приземлилась где-то в джунглях. Подходит к ней молодой человек, ничего так. И говорит: «Мы с тобой одной крови, ты и я! Ибо лягушонком Маугли нарекли меня». В общем, вы уже поняли: за него она замуж и вышла. Багира очень ревновала.

Одну девушку звали Маша. А другую не звали. Никуда. Так никто и не узнал, что ее звали Аделина.

Одну девушку звали Анфиса Гавриловна. Но она не отзывалась. Никак не могла поверить, что это ее так зовут.

Одну девушку звали – и она приезжала. А если не звали, не приезжала. Просто она была скромной девушкой и ненавязчивой. Вызовут – едет. Не вызовут – не едет. Так и звали ее: девушка по вызову.

Одну девушку звали Павлик. Нет, пол не меняла. Нет, имя не перепутали. Просто родители идиоты.

Одну девушку звали. А другую нет. Так обычно и бывает.

Одна женщина вышивала крестиком. Вышивала, вышивала, полчаса вышивала. Ничего не получалось. Наконец она отложила крестик и стала вышивать иголкой. Сразу дело пошло.

Одна женщина закатывала банки. Закатывала, закатывала, два часа закатывала. Наконец закатила последнюю банку под кровать и с облегчением вздохнула: «Ну вот, теперь в комнате попросторней будет».

Одна женщина колола орехи. Колола, колола, четыре часа колола. Наконец положила иголку и написала в дневнике наблюдений: «Рефлексы полностью отсутствуют».

Ежики всегда носят с собой йод. Когда ежик встречает другого ежика, они от радости сжимают друг друга в объятиях. Крепко-крепко. А потом мажут друг другу лапы йодом. Долго-долго.

Ночью в дома проникают суслики. Они ищут сусло. А где его сейчас найдешь? Вот скажите, только честно: у вас есть сусло? Да на вас только взглянешь, и сразу ясно: кофе, сыр, ветчина. Бедные суслики.

Норок, которые звери, на словах часто путают с норками, которые норы. Но норки, которые звери, не обижаются. Они вообще необидчивы. Им главное, чтобы их не путали с норками, которые шубы. Особенно не на словах.

Весной обостряется поиск корней. Горностаи сбиваются в стаи, уходят в горы и тоскуют там до лета. Кроты ударяются в кротость и сильно ушибаются. Выдра выдрючивается до полного изнеможения. Выхухоль… да что и говорить. Весна вообще тревожное время.

Морская свинка грызет мебель. Хозяйка приходит с работы, садится на стул, и он рассыпается под ней в груду опилок. «Какое свинство!» – возмущается хозяйка, потирая ушибленное. «Морское», – с достоинством отвечает животное и ныряет в опилки.

У нутрии очень богатый внутренний мир. Она тянется к людям, но большинство считает ее внешность отталкивающей, на близкий контакт не идет и предпочитает шапочное знакомство.