Павел Колошеин - Немного о грустном, но всё же с улыбкой

Наши дамы пожелали,
Чтобы впредь их поздравляли
Не простым шершавым слогом,
А стихом – и не убогим!

Собралися мужички,
Поднапрягли мозжечки.
Сколь не бились, не трудились
Мысли просто не родились.

Первым слово взял Максимов:
– Я, мозгами пораскинув,
Гениталий не щадя,
Но себя везде блюдя,
Сочинил бы враз тираду,
Но, кому всё это надо?

Рыбаков вразрез ему
Объясняет, что к чему:
– Я возьму из дома сало,
Наедимся до отвала,
В домино разок сыграем,
Да стихов насочиняем.
Но, разлив стакан – другой,
Притворился гастроскопом
Шмыг в машину и домой.

Бондарь тут же возразил:
– Я бы всё отобразил
В фотографиях, но брат
Свистнул фотоаппарат.
Сочиняйте басню вашу
А картинки я раскрашу,
Если кто-то для души
Не стащил карандаши.

Но тут педантично и лаконично
Всех прерывает Купцов (лично):
– Завтра чтоб басня была готова!
Иначе п – ы все получите снова!

Ведущие мигом в кабриолет.
В итоге опять Дегтярёв без обеда.
В сексшопах ищут достойный ответ,
Да только ответа всё нету и нету.

Седой удалец поседел ещё круче
Пуд рыбы съел, аж изжога мучит.
Купил бы, что хочешь,
Доставил бы в срок.
Да, видимо, рифма-
Сложнейший урок!

Павло взял отвод:
– У меня есть причина.
Я хоть и Пашулька,
Но, всё ж не Тычина.
Пошёл бы в разведку,
Да там полежал бы.
Месяцев девять
Там рифмы рожал бы.

Каширка, Варшавка,
Лыткарино даже
Исколесили Гена и Паша
Водитель без жрачки
Стал не эротичным.
С желудком пустым
Да в сексшоп –
Неприлично
Начальники ждут рифмоплётов – гонцов,
А от гонцов – нету даже концов.

Наутро в отделе лишь три пацана-
Вербицкий, да рядышком два колдуна.

Берет Анатолий большую лопату
И к колдунам обращается (матом):
– Ну, что, голубочки,
И вновь – выраженье.
Вы что сочиняете?
Распоряжение?
Инструкции? Акты?
А где басня ваша?
А где Дегтярёв?
Где Гена? Где Паша?
Вы что же не в курсе?
Туды вашу мать!
Сейчас буду Вам
Дрындулы раздавать.
Сейчас вы узнаете
Who are you.
И что у нас пишут
Через букву Ю.

Короче, астральте
Вы тут, как хотите,
Но, через час
Мне поэму родите.
А я через час
Возвращусь от Бурцова
И строго спрошу
И с Вас и с Купцова.

Хлопнула дверь,
Мат висит в тишине.
Двое сидят
Как в ослином….(седле).
Двое в комнате закрылись,
Кофейком приободрились,
В чашки гущу отливают,
Вещих духов вызывают.

Выпив по десятой кружке
Гущи с полведра набрали.
В сон вдруг бросило Андрюшку.
Первый признак, что – в астрале.

Но Калинина так ловко
Без инструкции не взять.
Понял, – вот она
Поклёвка!
Впору сети расставлять.

Вдруг раздался голос с неба:
Вызывали? Я Барков.
– Нет, такого нам не треба,
Должен быть Кузьма Прутков.

Если всякие Барковы
Вирши будут нам строчить,
Вместо басен сядем хором,
Будем на портрет….(смотреть).

Снова голос, только гневно:
– Нашаманил, дурачок?
Я же – Спящая царевна!
И к Андрюшке под бочок.

Разбудить двоих храпящих
Оказалось – адский труд.
Два астрала, ввысь парящих
Может, пару строк зачнут.
Следом семь богатырей.
Пар сивушный из ноздрей.
Вызывал нас, Черномор?
Где народ?
В отделе мор?

– Никакого мора нету.
Вы достаньте нам к обеду
Коньяка бутылок шесть,
Да чего-нибудь поесть

Вмиг исчезли великаны.
Видно двинули в «Кристалл»
И пред Витей Генеральный
В орденах своих предстал.

Прохрипел, взмахнув бровями,
Аж очки сползли на нос.
– Дорогой товарищ Ганди,
Я стихи тебе принёс.

Но лишь «сиськи» да «масиськи»
Содержал труд многотомный.
И исчез Ильич, оставив,
Свой пиджак десятитонный.

Снова гость сползает с трона.
Замер Виктор – сам не свой.
Ельцын собственной персоной!
– Вроде б ты ещё живой?

– Да, живой я, понимаешь,
Россиянин, ты не б…
Коль моим речам внимаешь,
Я к Вам прям из ЦКБ.

Вам к двухтысячному году
Мы стихи любые сложим.
Или кабинет с народом,
Всех на рельсы переложим.
А следом Карл Маркс бородатый:
– Когда я писал «Капитал»
То был не на шутку поддатый,
Но к женщинам чувства питал.

И были те женщины – диво!
И рифмы роились в уме,
Но шлёпнем мы с Энгельсом пива,
И пишем опять о дерьме.

Потом была Крупская Надя,
Обнявшая Фанни Каплан.
К ним Ленин пристроился сзади
И пара небритых армян.

Махно и Скуратов – Малюта,
Примкнувший Шепилов с Ягой,
Василий Иваныч с Анютой
И их пулемёт – сам собой.

Затем был оборванный нищий,
Он водки спросил граммов сто,
Но рифмы мал-мальски приличной
Не смог предоставить никто.

И вдруг
Приведений теченье
Иссякло
И снова – мученье

Колдовские чары сякнут,
Нету выхода нигде,
Твёрды члены разом мякнут
Словно воши на…. (ногте).
Шанс остался-
Два желанья
На бумажке написать
И, пока не отАстрался,
Те бумажки – искромсать.

Что-то бухнуло, чихнуло,
Вдалеке совой вздохнуло.
И на небе, словно флаг
Появился некий знак.

Пара фраз, меняя цвет
Врисовалась в кабинет.
Пара, но какая пара:
– ВИКТОР!!!
УТОЧНИ У КЛАРЫ!!!

Как я сразу не сробил
Кто ту кашу заварил?
Кто придумал праздник этот?
Вот того-то и к ответу!

На остатках кофею
Прочитал он речь свою.
И через минут-другую
Видит Клару, как живую.