Никандр Алексеев - Охотничьи тропы

— Лебеди! — догадался бакенщик.

Каждую весну и осень видел он в поднебесье перелетные стаи этих птиц, но где они делали остановки, Никита Семенович не знал. На памяти старика это были первые лебеди, посетившие тихое таежное озеро.

— Ах, хороши! — залюбовался бакенщик редкими гостями. — Царь-птица!

А лебеди, будто зная, что ими восхищаются, гордо озирались вокруг, косясь на свои отражения в прозрачной воде. Они долго сидели на одном месте, прихорашиваясь перед притихшей птичьей мелочью, потом разом повернулись и неторопливо уплыли в залив.

С этого утра Никита Семенович видел лебедей каждый день. Птицы решили обосноваться в тайге на постоянное жительство и вскоре начали строить на маленьком островке гнездо. Сильными клювами ломали они сухой камыш, собирали прошлогоднюю осоку и таскали все это на свой островок. А когда гнездо было готово, лебедка стала нести большие бледножелтые яйца.

В это время к островку не смела приблизиться ни одна птица. Стоило какой-либо утке опуститься на воду близ гнезда, как лебедь свирепо бросался вперед, и непрошенная гостья в испуге улетала.

Так проходили день за днем. Никита Семенович, рыбача на озере, с интересом наблюдал за жизнью лебедей. Он видел, как у них появились четверо лебедят, как учили их родители добывать пищу. А когда птенцы подросли настолько, что сравнялись по величине с взрослыми утками, все семейство переселилось на впадающую в озеро речку. Бакенщик догадался, что для старых лебедей настало время линьки.

Около двух недель прожили беспомощные, словно ощипанные птицы в глухой уреме, не показываясь на открытых местах. Никита Семенович, плавая на лодке, всякий раз подолгу смотрел на островок и, не видя там белоснежных красавцев, тихонько вздыхал. Озеро потеряло свою прелесть, стало скучным и обыденным.

Но вот однажды над тайгой раздались протяжные трубные звуки. Бакенщик вышел из сторожки и увидел, что все лебединое семейство кружит над озером, купаясь в ярком свете полуденного солнца…

Лебеди вернулись к своему островку, к опустевшему гнезду, и озеро снова ожило, как оживает с возвращением хозяев покинутый дом. Опять Никита Семенович стал часами любоваться на гордых, осанистых птиц. Теперь старик уже с трудом отличал старых лебедей от молодых. И он с грустью думал о том времени, когда все семейство улетит на зимовку в теплые края.

А время это приближалось. Уже начали желтеть листья на деревьях и полегла в прозрачной воде трава. Журавли табунились на болотах, наполняя окрестности задумчивым курлыканьем. Все холоднее становились темные ночи, чаще дул северный ветер.

Как-то рано утром до таежного озера донеслись еле уловимые звуки серебряных труб. Никита Семенович поднял голову и увидел в бездонной голубизне сентябрьского неба легкую цепочку лебединой стаи. Птицы улетали на юг, прощаясь до весны с родными местами.

В ту же минуту из-за островка шумно поднялась вся лебединая семья. Сделав над озером круг, белоснежные птицы взмыли в поднебесье. Бакенщик долго смотрел из-под ладони им вслед, и когда обе цепочки соединились, помахав рукой, сказал:

— Счастливый путь!

И вдруг Никита Семенович заметил, как от стаи одна за другой отделились две птицы. Медленно кружась, они стали снижаться над тайгой. Вскоре оба лебедя опустились на воду и, тревожно трубя, стали метаться по озеру.

— Да это же старики! — узнал бакенщик. — Чудно что-то… Почему они вернулись?

Этот вопрос несколько дней не выходил у Никиты Семеновича из головы. Он чаще обычного стал приходить к озеру, надеясь найти там разгадку. Но наблюдения ничего не объяснили. Птицы вели себя как обычно, лишь лебедь иногда, без всякой видимой причины, вдруг поднимался с криком в воздух и подолгу кружил над тайгой, словно порываясь улететь в далекий путь. Потом он садился на воду рядом с лебедкой и нежно гладил по ее перьям большим черным клювом.

Больше всего удивляло бакенщика то, что лебеди, повидимому, и не думали улетать на юг. Наступали холодные осенние дни, все меньше и меньше оставалось перелетных птиц в тайге и на реке, а лебеди, как ни в чем не бывало, плавали вокруг островка или отсиживались от непогоды в побуревших камышах.

Наконец, промчались запоздалые гусиные косяки. Среди оголенных деревьев зашумел пронизывающий ветер, в воздухе замелькала снежная крупа. На озере появились забереги; волны обламывали их с краев, и тонкие льдинки подолгу колыхались, тускло поблескивая под угасающим солнцем.

По реке прошли последние пароходы. Никита Семенович начал снимать с якорей бакены и, занятый этой работой, не заметил, как пролетело время. Однажды ночью на скованную морозами землю выпал снег и больше уже не растаял. Наступила долгая сибирская зима.

Лебеди перебрались к устью впадающей в озеро речки. Это место, где постоянно бурлила на подводных камнях вода, никогда не замерзало, и старик подивился чутью птиц. Как они могли узнать, не бывая здесь зимой, что полынья в устье не затягивается льдом даже в самые лютые морозы?

Зима же в этом году начиналась на редкость суровая. Не прошло и месяца с тех пор, как выпал первый снег, а тайга уже трещала от мороза, какой не всегда бывает даже в январе. Лебеди съежились, нахохлились и совсем не походили на тех царственных птиц, что так гордо красовались на озере летом.

— Ох, замерзнут, бедняги… — вздыхал Никита Семенович, шагая по толстому льду. Рыбаку здесь больше нечего было делать, но лебеди не давали ему покоя, и он каждое утро приходил сюда, чтобы хоть издали посмотреть на них. И глядя на лебедей, добывающих со дна какую-то пищу, старик иногда думал:

«А может и перезимуют… Большие, сильные птицы. Велик ли воробей, а самые трескучие морозы переносит…»

Но эти слабые надежды не сбылись. Однажды ночью разгулялась бешеная пурга и Никита Семенович, лежа на теплой печке, долго слушал, как грозно гудит потревоженная тайга и воет в трубе ледяной ветер. Сухой колючий снег с силой хлестал в стекла. Потом окна завалило сугробами и в избушке стало тихо, как в подвале…

Утром пурга унялась, стало немного теплее. С трудом выбравшись из сторожки, бакенщик, увязая до пояса в снегу, пошел на озеро.

У полыньи все было так же, как и всегда. Искрился на солнце голубой лед, бурлила вода, в морозном воздухе клубился пар. Только лебеди куда-то бесследно исчезли.

Никита Семенович долго бродил вокруг полыньи, копался палкой в снегу, приглядывался к каждому бугорку. Старик уже совсем было решил возвращаться домой, когда вдруг наткнулся на птиц под крутым берегом речки. Тесно прижимаясь друг к другу, сплетясь длинными шеями, лебеди сидели неподвижно среди кустов.

Бакенщик хлопнул рукавицами. Птицы не пошевелились. Тогда старик сделал несколько шагов вперед и только тут увидел, что лебеди мертвы.