Авессалом Подводный - Проба пера

Стихи приходят в ночь на просветление.
Колеса творчества вращает дух сомнения.
В ярмо убожества роскошный бык впрягается,
и солнца круг к закату приближается.

Мои мысли не спеша плывут
по течению реки Времени,
и, пересекая материк Бытия,
впадают в океан Вечного Забвения.

Печальный образ мне тревожит душу,
лишь остаюсь с собой наедине:
о пустоте мирской стараний наших,
не равной мир создавшей Пустоте.

Отдай мне свой внешний мир — я его украшу.
Подари мне внутренний — и я его преображу.
А лишишься ты обоих — я всегда останусь с тобой!

Свет пробивается через личико, чисто умытое.
Извилистей жизненного пути только мышиный хвост.
Радость переполняет душу каждого, к ней открытого.
Ответ на большой вопрос обыкновенно прост.

Поцелуи красивой женщины
поражают воображение
не столько качеством исполнения,
но как Богом отмеченные.

Легко причинить зло.
Легко заплакать от горя.
Трудно удержаться на высоте.
Трудно остановиться вовремя.

…Здесь сходятся вместе
твое начало и твой конец,
здесь смысл твоих целей,
твоя изначальная мудрость,
истоки твоего бытия
и мира, обнятого тобой.

Есть проблемы, о которых лучше не знать.
Есть темы, которые лучше не поднимать.
Есть вопросы, которых лучше не задавать.
И если находится человек, который все это делает, —
то ему лучше не жить.

Я иду по дорогам судьбы, спотыкаясь на каждом ухабе.
А фортуны моей колесо позади, усмехаясь, катит.

Приходи ко мне с пустой корзиной — я ее наполню.
Приходи с мешком мусора — я его заберу.
Приходи ко мне надолго — я тебя не задержу.
Приходи на мгновение — и останешься навсегда.

Не возношу молитвы Богу,
от века лести не ищу;
я сам мощу себе дорогу
и скарб нехитрый свой тащу.

… здесь всегда ты найдешь свой приют,
и окажешься кстати и к месту,
и души нестерпимые тяготы
незаметно и тихо уйдут,
и горя обрыв отвесный
страховкой будет обтянутым.

Изменчивы блики Божественного присутствия на пышной кроне Дерева
Жизни.
Глубоко проникают его корни в толщу Непросветленного Бытия.
Много Колец Мудрости на его могучем стволе.

Я не пишу на заданную тему,
в размер и в рифму влиться не спешу.
Я никогда не сочиню поэмы,
на страуса верхом не сяду эму,
и гору ни за что не сокрушу.

Стихи должны звучать, как перезвон
колоколов высокого собора,
и мысль их должна питать, и стон,
и смех, и тишь, и даль простора.
И лишь один поэт их может оценить,
да парка, ткущая нетленных судеб нить.

Четверостишие — не эпос:
мгновенье дня, штришок судьбы,
иль одинокий звук трубы,
которая ни с кем не спелась.

Поэт не должен писать для многих,
трепать эмоцию громогласно,
вещать истину спозаранку.
Он идет по своей дороге,
единой судьбе подвластный,
и свою сочиняет сказку.

… На чем-то держится строка,
звучит дыханием метели,
и птицы рифмы прилетели,
и сели на заснеженные ели,
и не ругаются пока.

Удел поэта строг:
немного кратких строк;
стоит за ними рок,
а перед ними — Бог.

Мною не написанные строчки
выстроились в очередь ко мне;
дышат осторожно в тишине,
делят многоточия на точки.

Я создаю свою традицию,
а та, что прежде — не годится мне;
пою умеренно, но твердо
любовь, глас Божий, дух природный.

Человеку, пишущему сочинение
на душу приходят сомнения,
так же идущие свыше,
как и то, что он пишет.

Словами можно сказать основное,
обозначить сюжета перипетии,
в конце отправить на смерть героя,
в начале встретить его в трактире.
Но что восстанет из книжных строк,
худая тень или Божественный восторг?

Я собираю в сноп слова,
веревкой связываю строк;
прижатые, лежат, едва
дыша и смотрят за порог.

Побывав у меня в стихах,
слова идут дальше по свету,
но знают, что у них есть дом.

Выражаясь в словах,
мысль обретает форму
сутью ученых споров
будет кипеть в умах,
неизреченным своим началом
лишь поэта смущая.

Настоящее вдохновение
посещает поэта редко, ибо строптиво,
а в остальное время
он пишет стихи, как оно приходило.

Для того, чтобы обрести голос,
нужно сочинить свою песню,
и научиться петь ее животом,
всеми кишками по очереди.

Разнообразные приметы
Господь расположил по свету;
внимательные к ним поэты
благодарят Его за это.

Язык говорит устами поэта,
поэт внимает душе природы,
и видит и слышит судьбу планеты
в молчании своего народа.

Трудно сказать первое слово,
особенно если оно — основа
новой мысли, сюжета, воззренья,
необычного стихосложенья.

Я напишу стихотворение
каждому своему читателю,
который будет внимателен
и наделен терпением.

Я не люблю бессмысленных творений.
Мой скромный и трудолюбивый гений
особенную мысль всегда в душе лелеет,
и без того ко мне явиться не посмеет.

Стихи лучше читать глазами:
если прочтешь с выражением,
возможен сердечный приступ.

За Пушкина стихов — не дописать.
Они собрались над его могилой
и охраняют малый уголок,
куда вторгаться смертным не дано.

Я не спешу к столу, но ритма мерный топот,
как резвой лошади, издалека ловлю,
и ржанье рифмы звонкой узнаю,
и строчки трепетной внимаю тихий шепот.

Ни слова лжи в стихах поэта — чудо.
Не так живет, и чувствует, и ждет
его герой, явившись ниоткуда,
но никуда, похоже, не уйдет.