Хансйорг Кюстер - История леса. Взгляд из Германии

Есть и другие неточности в представлениях об отношениях между ранними поселениями и лесом. Вновь и вновь, прямо или подсознательно, повторяется мысль о том, что колонизация в Средние века начиналась в невозделанных землях, где господствовали нетронутые леса. Например, в книге «История леса в Старой Баварии» Йозефа Кестлера [Köstler, 1934] есть тезис, который и сегодня встречается в литературе по краеведению и истории лесного хозяйства: «Заселяя новые земли, баварские колонисты сводили лес при помощи огня, мотыги и плуга. О начале активных рубок лесов рассказывают документальные свидетельства». В таких текстах сокрыто много фантазии. К ней прибегали для того, чтобы увязать друг с другом немногочисленные свидетельства. И хотя представления Кестлера и многих других ученых уже давно пересмотрены, их продолжают переписывать. Однако процесс заселения земель протекал иначе. Во-первых, люди не обязательно сначала «въезжали», чтобы постоянно поселиться на местности под руководством центра. Они вполне могли жить там и ранее, по старым правилам и резонам, то есть перемещаясь с место на место. Как и в старые времена, при основании поселения сводили лес. Но в отличие от прежнего порядка, очищенные от леса площади не забрасывали и люди не уходили. Кроме того, эти рубки становились достоянием письменных свидетельств, хотя то же самое происходило в прежние столетия или тысячелетия. Безусловно, огонь в «борьбе с лесом» особенной роли не играл. Мысль о применении огнево-подсечного метода – умозаключение родом из XIX века, сделанное исключительно по аналогии, так как в это время сводили в основном тропические леса в колониях, где лес действительно выжигали. Из этого был сделан вывод, что тысячелетием раньше процесс колонизации шел так же – а как же иначе? Но лес, который вырубали в раннем Средневековье, столь же мало можно считать «первичным», как и тот, который вырубали тысячелетиями ранее: в Средние века в Европе только в удаленных горах могли еще сохраняться леса, не затронутые деятельностью человека. В действительности же рубки леса, которые вели средневековые землевладельцы-колонизаторы, отличались от более ранних крестьянских тем, что, во-первых, фиксировались в письменных документах, а во-вторых, люди уже не покидали освоенных земель, и лес не возобновлялся.

Колонисты Средних веков воспринимали земли, возделанные в прежние эпохи, но не колонизованные и пока не включенные в цивилизацию, так же как Тацит, а историки более позднего времени сочли их мнение «свидетельством очевидцев». Тацит считал земли германцев неколонизированными, а европейцы Средних веков считали нецивилизованными славян и другие народы, жившие к востоку от них и придерживавшиеся старых устоев. Освоение областей, занятых этими народами, расширение государства на восток были велением времени. О колонизации восточных земель у нас сохранилось больше свидетельств, чем о колонизации западных, потому что она проходила позже и фиксировалась в большем количестве документов, а кроме того, государственное управление стало более жестким, империя и королевская власть в высоком и позднем Средневековье усилились в сравнении с ранним. То, что писал Фридрих Магер [57] Фридрих Магер (1885–1974) – немецкий географ и историк. Изучал историю Восточной Пруссии, особенно историю лесов и лесопользования, оставил много работ по данной теме, в частности историю лесов Куршской косы. – Примеч. пер. в своей «Истории леса в Пруссии» [Mager, 1960] о колонизации восточных земель 1280 года – такая же полуправда, как и высказывания Тацита: «Когда немецкий рыцарский орден вошел в Пруссию, он увидел перед собой землю, которой придавали тяжелый и мрачный характер растущие на ней леса и чащи». Магер понимал, что страна населена людьми, но не представлял себе, как могли выглядеть поселения, образ жизни, формы природопользования на земле, еще не освоенной колонизаторами. Не один же темный лес можно было там увидеть! Суть колонизации во многих случаях состояла не в том, чтобы вырубить темные первобытные леса и осушить болота, а в том, чтобы перевести земли, возделываемые прежними циклическими методами, в разряд цивилизованных территорий. Колонизация не была прямой причиной роста численности населения, однако в колонизированных землях численность населения действительно росла, потому что повышались урожаи, и один и тот же участок земли мог прокормить большее число людей.

Роберт Градман, Отто Шлютер [58] Отто Людвиг Карл Шлютер (1872–1959) – немецкий географ, специалист по культурному ландшафту. Принадлежал к право-консервативному лагерю, с 1935 года входил в организацию «Национал-социалистическая народная благотворительность». Роберт Градман (1865–1950) – немецкий священник, географ, ботаник и краевед. Автор «лугово-степной теории» (Steppenheidentheorie), согласно которой древние люди заселяли европу начиная с безлесных лёссовых участков. Причину этого он видел в том, что люди не могли расчищать пространство от леса и потому селились там, где деревьев было мало. его теория обусловила долгие и ожесточенные споры о том, что такое лес, о его истории и границах в разные исторические эпохи. – Примеч. пер. и другие ученые составили карты распределения лесов раннего Средневековья – эпохи до начала колонизации. Они хотели показать на них лесные и безлесные территории и выразить в процентах, когда и какая часть страны лишилась своих лесов. Такие представления, сколь бы привлекательными они ни казались, полны иллюзий и ведут в тупик. На картах запечатлены только те известные предысторические населенные пункты, вокруг которых земля была превращена в «безлесную». Но поселения предысторического времени и еще более ранних эпох нельзя отобразить на карте таким образом, ведь они никогда не заселялись все одновременно, они были временными. То здесь, то там лес рубили, то здесь, то там лес возобновлялся, так что «населенные земли» в целом ни в коем случае нельзя считать безлесными.

Кроме того, ни одна из этих карт не учитывает все населенные пункты, существовавшие когда-то, ведь археологам удается найти следы лишь некоторых из них. Остатки многих других давно разрушены ветром и водой, третьих – погребены под многометровой толщей ила и гальки. В ранние периоды истории вообще не было четкой границы между лесом и безлесным пространством. Поскольку люди в разных местах продвигались вглубь леса, а лес, в свою очередь, в разных местах «брал реванш», то граница между лесом и открытым пространством никогда не была постоянной и только в отдельных местах представляла собой четкую линию.

Колонизация означала закат «чисто сельского», изолированного хозяйства. Для ее реализации землевладельцы должны были развивать инфраструктуру. Для стабильной жизни везде требовались железные орудия, и нужно было доставлять железо туда, где его не было. Лес тоже нужно было привозить туда, где его было мало. Особенно ярким примером могут быть речные долины и болота по берегам морей. Для защиты населенных пунктов от наводнений там нужно было строить дамбы и запруды. Возведение надежных плотин и запруд со шлюзами, воротами для спуска воды и фашинами [59] Фашина (нем. Faschine, от лат. fascis – связка прутьев, пучок) – пучок хвороста, перевязанный скрученными прутьями (вицами) или проволокой. Применяются в фортификации, для укрепления высоких насыпей в берего-укрепительных и других сооружениях, в дорожном строительстве для устройства дорог на болотах и т. д. – Примеч. науч. ред. требовало огромных объемов древесины. А леса на побережьях было мало, и без торговых контактов было не обойтись.