Николай Колесницкий - Исследование по истории феодального государства в Германии (IX – первая половина XII века)

В советской историографии за последние годы появился ряд крупных исследований по истории Германии периода раннего средневековья. Темой этих исследований являются преимущественно аграрные отношения.

Большое значение имеют работы А. И. Неусыхина, в которых исследуется процесс возникновения феодальных поземельных отношений и формирование зависимого и крепостного крестьянства в отдельных областях Германии [1]. Много нового в освещение аграрной истории раннего германского средневековья вносят работы А. И. Данилова, посвященные общине – марке и раннефеодальной вотчине. Автор дает глубокий критический анализ немецкой буржуазной историографии по проблеме аграрной истории раннего средневековья [2]. Изучению специфики формирования феодальных отношений и структуры раннефеодальной светской вотчины посвящены работы Л. Т. Мильской [3]. В статьях Ю. Л. Бессмертного исследуются формы феодальной ренты в областях Северо-Западной Германии [4].

На фоне этих больших успехов в области изучения аграрных отношений представляется особенно настоятельной необходимость исследования политической организации Германии этого и последующего периодов [5]. Предлагаемая работа послужит посильным вкладом в решение этой проблемы.

Книга может быть использована в качестве пособия для специального курса по истории феодального государства в Германии.

Вопрос о государстве является одним из наиболее сложных и запутанных вопросов в буржуазной науке. Он «затрагивает интересы господствующих классов больше, чем какой-нибудь другой вопрос. Учение о государстве служит оправданием общественных привилегий, оправданием существования эксплуатации» [7], и здесь мы не можем ожидать от идеологов эксплуататорских классов беспристрастных объективных суждений. В их понимании государства неизбежно сказываются их политические и классовые интересы. Идеологи буржуазии вынуждены маскировать господство своего класса, они не могут признать, что их государство является органом господства эксплуататорской верхушки общества, они выдают его за учреждение, служащее интересам всего народа.

Главное различие в подходе к изучению государства в марксистско-ленинской и буржуазной науке состоит в том, что марксистско-ленинское учение видит в государстве политическую надстройку над экономическим базисом общества, которая изменяется вследствие изменения самого базиса, а буржуазное учение считает государство самодовлеющей силой, способной саморазвиваться или, в лучшем случае, изменяться в соответствии с новыми государственными идеями. Марксистско-ленинская наука считает государство орудием классового господства экономически господствующего класса, а буржуазная наука квалифицирует его как организацию в интересах всего общества. Марксизм-ленинизм рассматривает государство с позиций исторического материализма, а буржуазная идеология – с позиций идеализма.

На позициях идеализма стоит вся без исключения немецкая буржуазная историография феодального государства.

Немецкие историки государства не интересуются реальными экономическими отношениями, создающими основу государства и права, а только идеальным отражением этих отношений в области «чистого духа». Их даже не столько интересует само государство, сколько чистая идея (Gedanke) государства. Эта идея способна, по их представлению, саморазвиваться и самосовершенствоваться в направлении «идеального типа» государства, под которым они понимают современное (moderne) буржуазное государственное устройство.

По меткой характеристике К. Маркса и Ф. Энгельса, немецкие историки (первой полов. XIX в.) «вращаются» в сфере «чистого духа» и видят в религиозной иллюзии «движущую силу истории», для них «все дело не в действительных и даже не в политических интересах, а в чистых мыслях» [8].

Это характерно в одинаковой мере и для современной немецкой буржуазной историографии.

Вот что писал не так давно известный историк феодального государства и права Г. Миттайс: «Ленное право, которое порождено схоластическим пониманием государства, было преодолено только в XV в. с помощью платоновской философии Ренессанса. Теперь открылась широкая дорога для абсолютного государства» [9]. Подобное представление отнюдь не является прогрессом по сравнению с гегелевской «философией права».

Отправляясь от духа и других подобных мистических категорий, эта историография оказывается совершенно не в состоянии объяснить разнообразие конкретной исторической действительности и изменчивость форм общественного и государственного развития. Чтобы выйти из затруднения, она наделяет эти формы, учреждения, юридические и правовые категории способностью саморазвития. Получается абсолютно превратная картина развития общества и государства. Вместо действительного развития материальных отношений и вызываемого им изменения политического строя, юридических и прочих институтов постулируется мнимое саморазвитие политических учреждений и юридических форм и «обусловленное» этим саморазвитием «преобразование» материальных отношений. При этом характерным для немецкой буржуазной историографии государства и права является то, что она предпочтение отдает не тем формам, которые непосредственно отражают материальные отношения (например, область политических взаимоотношений), а тем, которые выражают их в опосредствованном смысле (юридические институты). Она имеет дело даже не с отражением истинных отношений, а с отражением отражений этих отношений и разделяет все иллюзии современников изучаемой эпохи.

Немецкая буржуазная историография феодального государства – это по существу историография юридических форм государственной жизни. В ней мы не найдем даже изображения политических отношений. Все покрывают мертвые юридические формы, институты, категории, которые эти историки тщетно пытаются воодушевить и заставить саморазвиваться.

Даже в наш XX век здесь кажутся «радикальными» напоминания о том, что историк государства не должен рассматривать изменение политического строя как «индетерминированный результат юридических установлений», а должен признавать значение политических и хозяйственных отношений и учитывать, что право изменялось под воздействием силы [10].

Немецкая историография государства и права до сих пор следует манифесту «Исторической школы права» и разделяет все ее реакционные взгляды и предрассудки.