Хансйорг Кюстер - История леса. Взгляд из Германии

Землевладелец решал, можно ли выгонять скот для выпаса из внутренней части деревни наружу, в форст, давал разрешение на закладку в форстах лугов. Такие луга (Forstwiesen) известны вблизи Мюнхена: на небольших вырубленных полянах крестьянам из окрестных деревень дозволялось косить траву. В других местах такие участки назывались «лесные луга» (Gehölzwiesen). Некоторые землевладельцы разрешали расчищать в форстах общинные поля для временного пользования. Об этом уже упоминалось ранее в связи с прусским шеффельным хозяйством.

Был и такой вид лесопользования, право на который землевладельцы, как правило, оставляли за собой: охота [64] Редкие исключения из этого правила надолго остаются в исторической памяти. Так, об одном из них напоминают оленьи рога на гербе дворца Бенсберг. В 1790 году по прошениям крестьян, страдающих от потрав, провели учет численности оленей, и в одном только форсте их насчитали около четырех тысяч. В связи с такой численностью была объявлена «народная охота», охота для всех, вплоть до декабря, так что «даже последний нищий всю зиму напролет мог питаться благородной дичью, и все браконьеры на короткое время избавились от постоянного страха». Празднование Дня благодарения, проводимое в ближайший вторник после Рождества, вошло в анналы как «Бенсбергский олений праздник», а герб Бенсберга украсили оленьи рога. (См.: Fischer N., Buchholz F. Bensberg als Beispiel für die Erfassung von Kulturlandschaft // Kulturlandschaftliche Informationssysteme in Deutschland. Erfassen – Erhalten – Vermitteln. BHU, Bonn, 2008.) – Примеч. пер. . Можно предположить, что к охоте относится понятие Wildbann – «заказник», синоним слова Forst, однако wild («дикий») в этом слове связано не с дичью, водящейся в лесу, а с понятием Wildnis, «диких мест», то есть того состояния, в котором находился этот лес до начала внутренней колонизации. Многие князья были (да и сейчас остаются) страстными охотниками, дворцы и замки гордятся своими охотничьими трофеями. Нет такого музея – бывшего замка или дворца, в котором бы их не было. В позднем Средневековье некоторые замки были перестроены в охотничьи дворцы, другие же дворцы строили специально рядом с форстами. Один из старейших охотничьих дворцов – уже упомянутый Кастель дель Монте, хотя находится и не в лесу, однако явно служил определенной цели. Может быть, там просвещенный кайзер Фридрих II Гогенштауфен «изобрел» тот стиль жизни, который хотя и не служил укреплению королевской власти, однако обеспечивал успешность цивилизации?

Но непосредственным следствием интереса знати к охоте было нечто другое. Двойное лесопользование, – с одной стороны, князья с их правом на охоту, с другой стороны, крестьяне – порождало постоянные конфликты. Охота проводится не совсем в лесу, но скорее со стороны опушек: охотник ждет в засаде на краю леса, откуда ему хорошо видны окрестности. Животные, на которых охотятся, тоже не совсем «лесные»: хотя они и заходят в лесные укрытия, однако куда охотнее кормятся на хлебных полях. Когда Центральная Европа представляла собой сплошную лесную территорию, там почти не было косуль и зайцев; эти виды стали массовыми именно в культурном ландшафте с его мозаикой леса и открытых, богатых кормом для дичи пространств. Охота была светским мероприятием и проводилась с большим размахом, обычно собиралась большая группа егерей и загонщиков со свитой и сопровождением, на лошадях, с собаками. Толпы всадников и собачьих свор мчались напролом по полям и лугам, не обращая ни малейшего внимания на наносимый ими ущерб. Вдобавок в качестве загонщиков часто должны были выступать сами крестьяне, невольно участвуя в разорении собственных угодий. Кроме того, благородные охотники часто увлекались разведением животных специально для охоты, так что численность дичи во многих форстах заметно возрастала. Тогда на полях кормилось еще больше животных, а охота, организуемая каждые несколько лет, принимала и вовсе грандиозные масштабы, ведь в штреку [65] Слово «штрека» (нем. die Strecke – дистанция, участок, линия) обозначает добытую за определенный промежуток времени (один или несколько дней) дичь. По обычаю по завершении коллективной охоты всю добытую дичь укладывают на правый бок в ровную линию и приветствуют фанфарами – это наиболее торжественная часть всего охотничьего действа. – Примеч. науч. ред. можно было выложить еще больше добычи. Князья соревновались друг с другом, каждый хотел добыть как можно больше дичи с помощью арбалета, ружья или рогатины.

Крестьяне в свою очередь не оставались в долгу. Несмотря на строгие предписания, постоянно издаваемые с раннего Средневековья, в господских лесах процветало браконьерство. Может быть, у крестьян оскудевали запасы продовольствия, а может быть, они мстили за потравы, причиняемые им многочисленной дичью [66] Именно потравы полей дикими животными считаются самым страшным для крестьян последствием охот. В исторических источниках жалобы на них появляются в XV веке, когда крестьянам запретили гонять дичь со своих полей. Согласно княжеским указам, на шею собакам (а собаки были лучшим средством охраны полей) приказано было вешать деревянную колоду, чтобы ограничить их подвижность и сделать безопасными для оленей, косуль и кабанов. Крестьянские протесты против подобных правил и недовольства в связи с ущербом от потрав продолжались в течение всего Нового времени вплоть до ликвидации княжеских привилегий на охоту в середине XIX века. (См.: Rösener W. Die Geschichte der Jagd. Kultur, Gesellschaft und Jagdwesen im Wandel der Zeit. Düsseldorf und Zürich, 2004. S. 231.) – Примеч. пер. . Браконьер – это ни в коем случае не мелкокриминальный элемент, жаждущий пополнить свой рацион деликатесной дичью. Браконьерство каралось строжайшим образом, провинившийся часто отвечал за него головой. Столь жестокое преследование еще сильнее разжигало и без того сильное негодование крестьян. Считается, что возмущение против охотничьих привилегий стало одной из причин Крестьянской войны 1525 года.

Многие форсты специально обустраивали для охоты [67] В России также сохранились леса, бывшие местами царских и княжеских охот. Классические примеры: Лосиный Остров и Измайлово в Москве, где охотились когда-то русские цари Иван IV Грозный (1530–1584) и Алексей Михайлович (1629–1676), Кавказский государственный биосферный заповедник (с 1888 года Великокняжеская Кубанская охота великих князей Петра Николаевича и Георгия Михайловича), Завидовский заказник в Тверской области, где любили охотиться Н. С. Хрущев и Л. И. Брежнев. – Примеч. пер. . Строили охотничьи дворцы. Многие из крупных дворцовых ансамблей, принадлежавших суверенам, которые обладали абсолютной властью, и построенных по образцу Версальского дворца, исходно были охотничьими, например, дворец Дурлаха в Карлсруэ, Амалиенбург под Мюнхеном, Клеменсверт в Эмсланде или Морицбург под Дрезденом. Участки форстов огораживали, превращая в зоологические сады, чтобы сберечь дичь для будущего пышного охотничьего действа. Иногда в зоосады перед охотой сгоняли дичь из нескольких лесов и форстов. Из граба и других пород создавали живые изгороди. По проходам между ними гнали дичь, а в конце устанавливали петли, выкапывали ловчие ямы или ставили сети. Иногда дичь загоняли в небольшой водоем, вокруг которого стояли охотники с собаками. Для ловли водоплавающих птиц ставили сети особой конструкции – утиные ловушки. Птиц подманивали (обычно с помощью манной птицы) в окруженную кустами узкую протоку, где начиналась сеть. К концу сеть сужалась, и птицу легко было поймать.