Вожди и заговорщики

организаторов коллективизации. С 1930 года - завотделом ЦК, с 1933 года - председатель Центральной комиссии по чистке партии. С 1934 года - член ЦКи его Оргбюро. С 1935 года - председатель Комиссии партийного контроля.

Шестого декабря схема следствия под давлением «сверху» выстроилась таким образом: существует два центра - в Ленинграде и Москве; во главе «Московского центра» стоят Зиновьев и Каменев.

Следственной группе во главе с заместителем наркома внутренних дел Я. Аграновым удалось убедить Николаева в том, что он может выполнить еще одну важную «миссию» - разгромить зиновьевцев. Николаев не принадлежал к оппозиции, враждебность к Кирову не исключала ненависти и к Зиновьеву. Играя на неустойчивых психопатических реакциях Николаева, его мессианизме, нервных перепадах, следователи добились своего.

После 8 декабря Николаев «сломался» и стал давать показания о группах Котолынова и Шатского, которые якобы готовили покушение на Кирова. Он часто путался в показаниях, но НКВД не обращал на это внимания - нужно было скорее отчитаться о раскрытии заговора оппозиционеров. Сталин тоже не мог вникать во все нюансы дела, и с удовлетворением решил, что зиновьевская версия оказалась верной. Раз Николаев был левым оппозиционером идейно, был знаком с известными ленинградскими левыми, то почему бы ему не быть левым оппозиционером (зиновьевцем) организационно?

Постепенно из знакомых Николаева вырисовывался «ленинградский центр», в который НКВД «вовлек» пока 14 человек. Трое согласились сохранить себе жизнь ценой признания в причастности к убийству (возможно, кто-то что-то слышал от Николаева о его планах, где-то поддакнул, что уже означало «причастность»).

Остальные арестованные (кроме Шатского) тут же признали, что участвовали в подпольной оппозиционной зиновьевской группе, но причастность к убийству категорически отрицали. Арестованные подтверждали: «Руководители нашей организации постоянно указывали, что все зло исходит от нынешнего руководства т. Сталина и тт. Молотова, Кагановича и Кирова» 48. Иначе и быть не могло - внутриполитическая программа зиновьевцев и сталинцев почти не различалась, вопрос заключался в том, кто способен компетентно ее осуществлять. Подследственные отметили, что с

1933 года в Ленинград стали чаще приезжать эмиссары из Москвы (Гертик, Куклин, Гессен). Арестованные зиновьевцы продолжали агитировать следователей за своих вождей: «Вслучае возникновения войны современному руководству ВКП(б) не справиться с теми задачами, которые встанут, и неизбежен приход к руководству страной Каменева и Зиновьева» 49.

С 10 декабря начались аресты оппозиционеров, которые уже не были лично знакомы с Николаевым. Пошло «выкорчевывание» фракции Зиновьева и Каменева. Пресса все чаще произносила слово «двурушничество». «Двурушниками» называли зиновьевцев и тех троцкистов, которые заявили о своем разрыве с оппозицией («одной рукой»), а на самом деле продолжали вести оппозиционную деятельность («другой рукой»). Как мы видели, такое «двурушничество» было сутью тактики зиновьевцев с декабря 1927 года, а потом и части троцкистов.

Восемнадцатого декабря было разослано секретное письмо ЦКпарторганизациям «Уроки событий, связанных со злодейским убийством тов. Кирова». Внем о зиновьевцах говорилось: «Они стали на путь двурушничества, как главного метода своих отношений с партиейБ Вотношении двурушника нельзя ограничиваться исключением из партии,- его надо арестовать и изолировать, чтобы помешать ему подрывать мощь пролетарской диктатуры» 50.

С 18 декабря Зиновьева и Каменева называют в прессе «фашистским отребьем». Они были арестованы 16 декабря.

При аресте Зиновьев сел писать письмо Сталину: «того времени, как распоряжением ЦКя вернулся из Кустаная, я не сделал ни одного шага, не сказал ни одного слова, не написал ни одной строчки, не имел ни одной мысли, которые я должен был бы скрывать от партии, от ЦК, от Вас лично» 51. Зиновьев опасливо упоминает о старых архивах, которые у него остались. Ав них можно было найти подтверждения «двурушничества» как минимум в

1928-1932 годах.

К 23 декабря все причастные к зиновьевской организации оказались под арестом. Всего было арестовано 843 зиновьевца. Ленинградские зиновьевцы, которых не включили непосредственно в террористический центр, проходили по делу «Ленинградской контрреволюционной группы Сафарова, Залуцкого и других».

Руководителем «ленинградского центра» был признан И. Ко-толынов, один из лидеров ленинградского комсомола до 1925 года. Исключенный XV съездом из партии и восстановленный в

1928 году, он стал руководителем факультетского партбюро в Ленинградском индустриальном институте. Как и большинство зи-новьевцев, он не порвал связей с группой единомышленников, решивших действовать изнутри партии. Заявление Котолынова с просьбой о восстановлении в ВКП(б) редактировал сам Каменев.

Котолынов был настолько потрясен убийством, что просто не счел возможным скрывать существование подпольного зиновьев-ского кружка: «Я признаю, что наша организация несет политическую и моральную ответственность за выстрел Николаева. Нами создавались такие настроения, которые объективно должны были привести к террору в отношении руководителей партии и правительства. Как активный член этой организации я и лично несу за это ответственность» 52. Такое признание Котолынов сделал после того, как следствие убедило его в том, что Николаев вращался в кругу зиновьевцев, где «культивировались озлобленные настроения против партруководства и которые могли объективно среди горячих голов породить террористические настроения. Причем совсем неважно, кто был бы этой горячей головой: Николаев, Сидоров или Петров» 53. Николаев был арестован, но миллионы «озлобленных» оставались, на свободе и у Сталина были все основания бояться.

Донесения о «Петровых и Сидоровых» приходили со всей страны. Убийство Кирова всколыхнуло самых неосторожных. 23 января 1935 года прокурор СССР И. Акулов писал нижестоящим прокурорам: «Отмечавшееся в связи с убийством тов. Кирова усиление активизации антисоветских элементов, в форме контрреволюционной агитации, одобряющей не только террористический акт над тов. Кировым, но и совершение таких терактов над другими руководителями партии и Советского правительства, поставило перед Прокуратурой задачу быстро и решительно пресечь подобного рода контрреволюционные выступления». Так, в Карелии, Воронежской области и других регионах некоторые граждане высказывались в таком духе: «Надо убить весь ЦКВКП(б) и т.п.» 54. При этом некоторые прокуроры отказывались привлекать таких граждан к ответственности. За такое попустительство, например, прокурор РСФСР В. Антонов-Овсеенко (бывший активный участник оппозиции) снял с должности прокурора Кандалакшского района Ренделя.