Вожди и заговорщики

История 20-30-х годов - это история гибели большевизма. Люди, которых поток революции вынес на общественную вершину во имя бескомпромиссного разрыва с прошлым России, со временем вернулись в колею отечественной истории. Троцкий писал о судьбе революции: «После беспримерного напряжения сил, надежд и иллюзий наступил длительный период усталости, упадка и прямого разочарования в результатах переворота» 1. Эти горькие слова во многом справедливы. Ивсе же Троцкий недооценил энергию идей. Раз попробовав менять жизнь, творить историю, даже уставший от революционных бурь человек не отказывается до конца от своей мечты. Он продолжает действовать, может быть, иначе, но ради той же мечты о лучшем будущем. Угасание революционной энергии масс не ослабило борьбу в правящей элите из-за путей развития страны.

Россия первой ступила на путь создания социалистического государства. Уже немало. Но страна и ее лидеры стремились к большему - к созданию мощной индустриальной державы, организованной совершенно по-новому, без угнетения и эксплуатации.

Идеологические разногласия, амбиции лидеров и давление различных социальных сил привели к расколу большевиков. Их политическая культура предполагала, что разногласия должны решаться не поиском согласия и обменом аргументами, а силой. Может показаться, что борьба шла по поводу малозначительных нюансов. Но миллиметровые отклонения в конкретных условиях 20-30-х годов действительно вели в разные стороны. Левая стратегия: более свободные отношения в большевистской элите, допуск местной инициативы рабочих масс при одновременном усилении давления на негосударственное хозяйство и внешний мир с целью разжигания мировой революции. Правая стратегия: уступки обществу и, при сохранении авторитарного режима, развитие индустрии по мере накопления в крестьянском хозяйстве и получастной легкой промышленности. Сталинская стратегия - форсированная индустриализация (в том числе и сельского хозяйства) под руководством монолитной партии, превращение общества в индустриальный иерархический тоталитарный монолит. Сталин выработал свою стратегию после того, как убедился, что бухарин-ская стратегия может парализовать государственное регулирование,

укрепить враждебное коммунистической идее гражданское общество и рыночные структуры, что со временем приведет к потере монополии на руководство экономической жизнью страны и, следовательно - на руководство обществом. Но и троцкистскую стратегию Сталин не мог принять целиком. Ее экономическая часть не отвечала на вопрос: где взять средства, достаточные для быстрого построения мощной индустрии? Политическая часть троцкистской стратегии была неприемлема для сталинской группы и партийного большинства, поскольку вела к потере монолитности управления и со временем - к расколу под действием тянущих в разные стороны общественных сил. Обе альтернативы Сталину означали невозможность насильственного проталкивания страны к марксистскому идеалу однородного общества, полностью управляемого из единого центра экономически и социально.

Партия поверила, что только путь Сталина приведет страну к коммунизму, экономическому процветанию и внешнеполитической безопасности. Но этот путь прежде всего вел к тоталитарной централизации. Вусловиях глобального экономического кризиса и жесткого сопротивления проведению этой стратегии Сталин выполнить свои обещания не мог. Первая пятилетка вызвала социально-экономическую катастрофу. Однако в условиях репрессивного подавления широких выступлений 1928-1932 годов недовольство не могло вылиться в открытую классовую борьбу. Единственным каналом разрешения социальных противоречий явилась борьба в правящей элите. Как это часто бывает в истории, развитие страны в большей степени зависело от внутриклассовой борьбы, динамики процессов внутри элиты 2.

Расплатой за катастрофу 1930-1933 годов стало недовольство политической элиты, которое в условиях установившегося режима абсолютной власти могло развиваться только в форме заговора. Даже если заговора не было, Сталин не мог не считаться с этой опасностью. Преемник Сталина Хрущев хорошо понял это, когда его сняли с поста.

Сталин победил в борьбе 30-х гг., и возникшая в результате система начинает казаться продуктом его политического искусства и даже характера. Но Сталин потому и мог победить, что стал выражением реально возможной (хотя и не фатально неизбежной) стратегии. За его спиной стояла и логика индустриального развития, и законы социальной эволюции бюрократии, и сила марксо-

вой идеи централизованного коммунистического общества. Сталин предложил путь абсолютной централизации и оказался достаточно непреклонен, чтобы довести его до логического конца. Ина этом пути поддерживающая вождя группа правящего класса вступила в столкновение с другой - с большинством бюрократии.

Политические субъекты выдвигают стратегии, рассчитывая на их точное осуществление государственной бюрократией. Между тем этот «рычаг» обладает собственными социальными интересами и оказывается под воздействием других сил общества, которые не могут открыто выявлять свои позиции в условиях авторитарного режима. Витоге многостороннего давления социальных сил определялся победитель. При этом победившая стратегия могла и не быть «результирующей» социальных сил. Такое прямое отражение классовых интересов в политике правящей группы редко встречается в кризисные эпохи. Противостояние социальных интересов чаще вызывает «патовую» ситуацию, кризис, в результате которого выигрывает та стратегия, которая предлагает убедительный для правящей элиты выход в новое состояние. Сформированный в результате этого выбора вектор преобразований может совершенно не соответствовать не только интересам правящего класса «в среднем», но и гипотетическому классовому компромиссу. В СССР это ярко проявилось в 30-е годы, когда сталинская олигархия зримо противостояла как правящей элите, так и массам трудящихся. Однако в этом противостоянии не было ничего удивительного. По своему характеру оно соответствовало противостоянию узкой управленческой группы и управляемых масс на индустриальном предприятии. Эта модель соответствует и марксистскому идеалу общества, управляемого из единого центра. Само наличие такого центра в однородном обществе трудящихся делает как раз сам этот центр очагом социальных противоречий. Марксистская идеология, наложившись на индустриальную перспективу и структуру господствующего бюрократического класса (этакратии), способствовала успеху именно такой социальной модели. Соответственно, социальный компромисс вел в противоположном направлении - к растворению экономического центра марксистской модели в глобальной рыночной среде. Сталин оттянул этот исход на десятилетия, создав условия для существования советского общества как своеобразного явления ХХвека.