Андрей Шляхов - Топ-менеджер мафии. Полный курс по ликвидации конкурентов

До сих пор мы говорили о веселом, настало время грустной темы. Соберитесь с духом и переходите к следующей главе. Не тяните, ведь чем скорее вы начнете ее читать, тем скорее закончите. Пропускать не стоит, поскольку профессиональный подход требует всестороннего осмысления темы. Иначе говоря, чему бывать, того не миновать, предопределенное неизбежно.

«Итак, вы полагаете, что потерпели неудачу, не правда ли? Что ж, вероятно, это действительно так. Но что в этом плохого? Прежде всего, если у вас имеется хоть немного здравого смысла, вы должны уже знать, что за триумфы приходится расплачиваться так же дорого, как и за поражения. Дерзайте и проигрывайте. Но проигрывайте остроумно, изящно, с блеском. Бездарное поражение так же невыносимо, как и бездарный успех», – писал американский писатель Томас Роббинс.

Был такой старый фильм про боксеров «Первая перчатка». И пели в нем энергичную песню, в которой были такие слова:

Что ж, будем считать бодрое обнадеживающее вступление завершенным. Да-да, это было бодрое обнадеживающее вступление, именно так. Для пущей бодрости и вящей надежды в названии главы слово горечь заменено на сладость. «Горечь», которую некуда было девать, пришлось вставить в название следующей главы, на то место, где изначально стояло слово «сладость». В следующей главе речь пойдет о победе, а ее хоть перцем посыпь, хоть горчицей намажь, хоть с хреном ешь, хоть горькой обзови, всегда будет сладкой. Потому что она – победа!

Если честно, в поражениях и неудачах можно найти своеобразную сладость, горшочек с медом, искусно спрятанный в цистерне с дегтем. Французский писатель Гюстав Флобер утверждал: «Самые восхитительные моменты вашей жизни – это не дни так называемого успеха, а скорее те времена, когда уныние и отчаяние порождают в вашей душе желание бросить вызов жизни, и предвкушение грядущих свершений».

Объективности ради нужно вспомнить и другое известное высказывание Флобера, совершенно противоположное первому по смыслу: «Нет ничего унизительнее, чем видеть, как идиоты преуспели там, где вы потерпели неудачу». Но, скорее всего, писатель сказал это, обуреваемый негативными эмоциями, так что в противоречивости мнений писателя виноваты эмоции, а не он сам.

А американский коллега Флобера Уильям Фолкнер писал: «Людям нужны неприятности – небольшие разочарования, чтобы отточить характер, сделать его сильнее. То же самое относится и к художникам: я не утверждаю, что вам следует жить в крысиной норе или в сточной канаве, но вы должны научиться стойкости, терпению. Счастливы лишь те, кто ведет жизнь овоща». Насчет того, что счастливы только овощи, он немного преувеличил, загнул ради красного словца. Писатель же, мастер слова. Но с тем, что характер закаляется в невзгодах, не поспоришь – именно так и есть. Они бывают разные, это так, но тем не менее…

«Самые сильные души временами поддаются унынию. Бывают минуты, когда и людям большого ума жизнь рисуется в самых мрачных красках», – писал Теодор Драйзер, отстаивая за любым человеком право на минуту слабости. Только не стоит путать минуту слабости с многодневными (многомесячными) периодами депрессии. Уныние может быть эмоцией, но превращать его в стиль жизни не надо.

От неудач невозможно застраховаться. Как бы вы ни изгалялись, сколь бы тщательно ни продумывали свои действия, всегда есть вероятность того, что ваши конкуренты окажутся умнее, удачливее, предусмотрительнее, сильнее, в конечном итоге успешнее вас. Бывает, что там… Никто не гарантировал вам стопроцентного успеха во всех начинаниях. Что вышло – то и получайте, это не повод для длительного уныния.

Минута слабости должна сменяться приливом сил, объективной оценкой случившегося и выводами. Вся суть – в выводах. Выводы – то, ради чего все случается. «Почему так получилось?» и «Что надо сделать, чтобы больше не облажаться?» Данные вопросы посущественней гамлетовского «Быть или не быть?» С быть или не быть все ясно: пока мы есть, мы – «быть», тут никаких споров быть не может (простите автору этот неуклюжий каламбур), а понять, где мы ошиблись, подчас бывает сложно. Вроде все сделали правильно, а получилось (не про нас с вами будь сказано), как всегда.

Поражения надо уметь принимать и переживать так, чтобы не было мучительно больно всю оставшуюся жизнь. На ошибках учатся, а не делают из них фетиша или культа, вы согласны? В конце концов, не ошибается только тот, кто ничего не предпринимает и ни к чему не стремится, как, например, гоголевский Акакий Акакиевич: «Когда и в какое время он поступил в департамент и кто определил его, этого никто не мог припомнить. Сколько ни переменялось директоров и всяких начальников, его видели все на одном и том же месте, в том же положении, в той же самой должности, тем же чиновником для письма, так что потом уверились, что он, видно, так и родился на свет уже совершенно готовым, в вицмундире и с лысиной на голове. В департаменте не оказывалось к нему никакого уважения. Сторожа не только не вставали с мест, когда он проходил, но даже не глядели на него, как будто бы через приемную пролетела простая муха. Начальники поступали с ним как-то холодно-деспотически… Молодые чиновники подсмеивались и острились над ним, во сколько хватало канцелярского остроумия…» Что, нравится вам участь человека, ни к чему не стремящегося и потому ничего не достигшего? Хотели бы вы для себя подобной судьбы?

Или, быть может, о вас пел Владимир Высоцкий в «Балладе о маленьком человеке»: