Куусинен О.В., Арбатов Ю.А. - Основы марксизма-ленинизма - 1960 г.

146

буржуазные социологи делают вывод о невозможности сознательного воздействия на общественные отношения, предотвращения войн и т. д. Революционные движения провозглашаются проявлениями «массовой истерии», а рабочим, недовольным капиталистическими порядками, рекомендуется обращаться к врачу-психиатру, который поможет им «примириться» с существующими условиями.

Буржуазная социология не только клевещет на массы, которые сознательно ведут борьбу за демократию и социализм, но и пытается опорочить самую цель этой борьбы, доказывая неизменность животной природы человека. Но мы уже видели, что индивидуальная психика людей не определяет собой их общественных отношений, она сама зависит от исторических условий. Те «дикие чувства», вроде жадности, «инстинкта собственности» и т. п., о которых пишут буржуазные социологи, в действительности воспитаны определенной социальной средой. Переделка человеческого сознания в ходе социалистической революции в СССР и странах народной демократии, появление новых духовных черт (например, коллективизма в противоположность буржуазному индивидуализму) убедительно опровергают утверждение буржуазных социологов о неизменности человеческой природы.

Не лучше обстоит дело и у тех буржуазных авторов, которые провозглашают главным двигателем общества не индивидуальное, а «коллективное», «групповое», «общественное» сознание. Мы видели, что общественное сознание, или совокупность общественных идей, действительно играет важную роль в общественной жизни. Но достаточно поставить вопрос, почему в данный период времени господствуют одни, а в другой — иные идеи или почему отличаются друг от друга мировоззрения различных классов, как становится совершенно ясно, что духовная жизнь общества в целом или отдельного класса является производной от его материальной жизни и служит отражением последней. Отрицание этого означает ликвидацию науки об обществе, отказ от познания его внутренней закономерности. На такой точке зрения и стоят наиболее реакционные социологи — иррационалисты, доказывающие, что история не может быть наукой, что она основана не на объективном знании, а на интуиции и «акте веры».

Описание вместо объяснения

Значительно более тонкими методами ведет борьбу с научным детерминизмом так называемая «эмпирическая социология», тесно связанная с философией неопозитивизма. Социологи этого направления на словах выступают за научное, объективное изучение общественных отношений. Однако «научность» сводится у них к простому описанию единичных фактов, не поднимающемуся до сколько-нибудь широких обобще-

147

ний. Это часто обосновывается весьма благовидными ссылками на сложность общественной жизни, опасность схематизма и т. п. Нет на свете двух одинаковых людей, нет двух одинаковых событий, значит, не может быть и общих законов исторического развития, говорят эти социологи.

Но рассуждение это совершенно неосновательно. Конечно, каждое историческое событие является единичным, неповторимым. Не может быть ни второго Наполеона, ни второго самоубийства Гитлера. Однако неповторимость любого данного события или процесса не исключает того, что в этом индивидуальном процессе имеются известные общие, повторяющиеся черты, обобщение которых позволяет вскрыть определенную закономерность. Как ни различны конкретные обстоятельства возникновения первой и второй мировых войн, научный анализ обнаруживает, что обе они вызваны в последнем счете одними и теми же причинами — обострением противоречий между империалистическими державами в связи с неравномерностью их экономического и политического развития. Как ни многообразны условия строительства социализма в различных странах, мы везде обнаруживаем известные общие закономерности — необходимость диктатуры пролетариата, обобществления средств производства и т. д. Изучение этих общих, повторяющихся черт общественного развития не только не ведет к схематизму и догматизму, как утверждают вслед за буржуазными социологами современные ревизионисты, но, напротив, является необходимым условием исследования общественных явлений, так как дает научную основу для их сопоставления.

Однако империалистическая буржуазия боится таких обобщений, поскольку они неизбежно обнаруживают гнилость капиталистических порядков. Отсюда — ограничение тематики социологических исследований изучением и описанием отдельных, частных случаев и уход от общих, коренных проблем.

Извращение исторических законов социал-дарвинизмом

Свою фальсификацию исторических законов многие буржуазные социологи пытаются облечь в мнимонаучную одежду. Одним из излюбленных приемов является при этом подмена социальных законов законами биологии. Сторонники этого направления, возникшего в 19 веке и получившего название социал-дарвинизма, рассуждают следующим образом. Так как человек, говорят они, есть часть природы, то, следовательно, развитие человеческого общества подчинено тем же законам, что и развитие других биологических видов; в природе мы имеем естественный отбор, выживание сильнейшего на основе борьбы за существование; следовательно, то же самое происходит и в обществе. Отсюда делается вывод, что классовая борьба — лишь одно из проявле-

148

ний извечной борьбы за существование, а система капиталистической эксплуатации, колониальный гнет и т. п. — явления, заложенные в самой биологической сущности человека. Сильный всегда побеждает слабого, и иначе быть не может. Так законы капиталистических джунглей приобретают биологическое обоснование и провозглашаются неустранимыми и вечными.

Однако не может быть ничего более ложного, чем подобные теории, на которых основываются самые отвратительные расистские и иные предрассудки. «Нет ничего легче, — писал В. И. Ленин, — как наклеить «энергетический» или «биолого-социологический» ярлык на явления вроде кризисов, революций, борьбы классов и т. п., но нет и ничего бесплоднее, схоластичнее, мертвее, чем это занятие» 9. Законы развития человеческого общества — это особые законы, качественно отличные от законов природы. В отличие от животных, которые пассивно приспосабливаются к природным условиям, человек сам производит необходимые ему материальные блага. Поэтому, в частности, все попытки объяснить законами биологии те бедствия, которые несет трудящимся капитализм, не выдерживают никакой критики. Вопреки утверждениям некоторых буржуазных социологов, последователей реакционера Мальтуса, о «перенаселенности» земли, человечество имеет все возможности для удовлетворения своих растущих материальных потребностей. Система эксплуатации человека человеком и порождаемая ею классовая борьба — не проявление биологической «борьбы за существование», а следствие определенного, исторически преходящего общественно-экономического строя. Капиталист может эксплуатировать рабочего не потому, что он имеет более высокую биологическую организацию, а потому, что он владеет средствами производства, которых лишен рабочий. Как показал опыт построения социализма в СССР и странах народной демократии, социалистический строй уничтожает и классовое неравенство, и конкуренцию, которую буржуазная социология провозглашает вечным двигателем прогресса, не говоря уже о безработице, которую буржуазные социологи считают доказательством перенаселенности земли. Точно так же пробуждение колониальных и зависимых народов Востока и их быстрый прогресс в социально-экономическом и культурном отношении — это факт, который не оставляет камня на камне от гнусных «теорий» о «неполноценности» «цветных» народов, о «биологическом праве» белой расы господствовать над миром.