Светлана Талан - Надеюсь и люблю

— Да. Я отпущу прислугу, и ты приготовишь ужин. Идет? — Это прозвучало как приказ, и я поняла, что Володя не примет возражений.

— Идет, — согласилась я.

Собираясь на очередное свидание с Володей, я поймала себя на мысли, что мы с ним знакомы больше месяца, но я до сих пор ничего о нем не узнала. Лишь догадывалась, что он не женат. Кто он на самом деле? Бизнесмен? Политик? Была ли у него семья? Дети? Есть ли родители?

Мне хотелось знать все, но Володя словно выстроил между мной и собой непробиваемую стену. «Наверное, в его жизни были трагедии, раз он такой замкнутый, — думала я. — Или еще не пришло мое время?»

Как бы то ни было, отступать я не собиралась, и поздно вечером мы с Володей отправились за город. Здесь заканчивались многоэтажки и начинался частный сектор. Я никогда не была в этом районе и не имела ни малейшего понятия, где мы находимся.

Машина остановилась у длинного высокого кирпичного забора, и один из молчаливых телохранителей вышел из машины, чтобы открыть ворота. За забором залаяла собака, а когда телохранитель открыл нам въезд, навстречу выбежал шустрый доберман с лоснящейся коричневой шерстью.

— У тебя есть собака?! — обрадовалась я.

— Это мой лучший друг — Дик.

— Он добрый?

— Да, если ты будешь добра к нему. Собаки чувствуют все: и ласку, и хитрость, и предательство. Человека обмануть можно, а его, — Володя толстым пальцем, украшенным перстнем, указал на пса, — нет.

— Я всю жизнь мечтала иметь собаку, — призналась я, — но родители мне не позволяли. У меня даже рыбок не было.

— Что рыбки? Глупые создания, хотя и безобидные. А собака… Собака — это верный друг, не способный на предательство.

Мы въехали во двор и вышли из машины. Кто-то включил свет, и я увидела, что оказалась в сказочном месте. Вокруг были аккуратно подстриженные газоны, на которых возвышались альпийские горки и журчали маленькие ручейки, фонтанчики и водопады. Везде была зелень и благоухало свежестью.

— Запах такой, как когда-то у бабушки в деревне, — вслух подумала я.

— Не люблю городскую пыль, — объяснил Володя. — К тому же рядом озеро. Я покажу его тебе. Потом. Пойдем в дом.

Здание произвело на меня впечатление. Огромное крыльцо было скрыто под навесом. На втором этаже была лоджия, которую подпирали две колонны. Дом был не очень большим, но архитектор спроектировал его в виде сказочного теремка с вращающимися флюгерами на башенках.

— Как в сказке, — с восхищением сказала я, не сдерживая восторга.

— Нравится?

— Конечно!

— Мне тоже. Словно кусочек детства во взрослой жизни, — улыбнулся Володя.

— Когда ты был маленьким, ты тоже жил в таком теремке?

Я увидела, как по лицу Володи промелькнула тень.

— Пойдем в дом, — вместо ответа сухо сказал он. — Вы свободны до утра, — кивнул он телохранителям, и те бесшумно исчезли.

В доме было великолепно! Благодаря чистоте, мерцающему в камине огню, умело подобранной мебели и подсветке жилище производило впечатление обжитого, ухоженного и уютного. Но самое интересное, что нигде, ни на деревянном рабочем столе Володи, ни на камине, ни на стенах, ни в его спальне не было ни одной фотографии, словно у этого человека не было прошлого, нет близких и родных людей. «Он живет как бирюк», — подумала я.

— Ну что, Катя, приготовишь ужин на двоих? — отвлек меня от размышлений голос Володи.

— Ноу проблем! — пожала я плечами и улыбнулась.

Долго «соображать» мне не пришлось. На кухне стояли еще горячие кастрюли с уже готовой едой, а в холодильнике было много овощей и фруктов. Здесь было все, кроме спиртного. Я заглянула в шкафы, надеясь найти хотя бы бутылку шампанского или коньяка, но ничего не обнаружила.

Я не была любительницей горячительных напитков, но для гостей всегда держала что-нибудь в запасе, а тут не было ничего. «Может, Володя болен?» — промелькнула у меня мысль. Немного подумав, я собрала на поднос тарелки с едой и пошла в комнату. Володя сидел у камина и курил кальян.

— Ужин готов, — доложила я, расставляя тарелки на прозрачном стеклянном столике.

Володя, словно не слыша меня, продолжал задумчиво смотреть на пляшущие языки пламени в камине. Я не стала повторять и опустилась в большое кожаное кресло. Я не любила сидеть в таких креслах: у меня возникало ощущение, будто они проглатывают меня, словно какие-то чудовища. Чтобы встать, приходилось прилагать максимум усилий, а кресло сопротивлялось, не желая выпускать жертву из своих цепких челюстей.

— Hope is good breakfast, but a bad supper , — задумчиво глядя на огонь, произнес Володя и выпустил кольцо дыма.

— Что? — Я не сразу поняла, на каком языке он говорит.

— Английский знаешь?

— Немного.

— «Надежда — хороший завтрак, но плохой ужин», — перевел он и, затянувшись дымом и сделав паузу, спросил, не поворачивая ко мне головы: — Как ты понимаешь эту фразу?

— Примерно так, — ответила я как можно спокойнее. — Плохо, когда мечты в конце концов не сбываются.

— Ты неглупа, Катя, — заключил Володя, словно протестировав меня, и наконец-то повернулся ко мне.

— Будем ужинать? — спросила я.

— Будем, — сказал он, а я подумала, что, возможно, слов благодарности он не говорит никому.

Володя потянулся за пультом, нажал кнопку, и полилась приятная, успокаивающая инструментальная музыка.

Я принялась ковырять вилкой салат, чувствуя, как Володя сверлит меня пронизывающим взглядом, пытаясь заглянуть в потаенные уголки моей души. Мне было ужасно неловко, и я решила разрядить обстановку и заговорила о собаке.

— Дик давно у тебя живет?

— Четыре года. Я нашел его у озера совсем еще маленьким, — ответил Володя, и его лицо и голос изменились. Теперь это был совсем другой человек — открытый и добрый. — Была поздняя осень. Рано утром, выйдя во двор, я услышал жалобное повизгивание. Спустившись к озеру, я увидел щенка, точнее, какое-то истощенное существо, похожее на скелет, обтянутый кожей. Его тело было в ранах, на коже — множество насекомых. Сначала мне показалось, что это новорожденный теленок, но, подойдя ближе, я понял, что это щенок.

Володя перестал жевать и опять потянулся к кальяну. Выпустив очередное облачко дыма, он продолжил:

— Я подозвал щенка к себе, но от истощения или из-за побоев он уже не мог ходить. Его задние лапы не слушались, но пес изо всех сил пытался подползти ко мне. Никогда не забуду его взгляда. Он смотрел мне в глаза с такой надеждой…

— И ты забрал его к себе… — продолжила я.

— Да. И пригласил ветеринара. Тот, осмотрев щенка, сказал, что жить ему осталось два-три часа.

— Но он же выжил?

— Я заплатил врачу триста долларов и сказал, что, если он выходит его, заплачу еще пятьсот.

— И как он его спас? — спросила я, совершенно забыв о еде.