Светлана Талан - Надеюсь и люблю

— И каковы ее условия? — горько усмехнулась я.

— Ты будешь полностью обеспечена материально, но с некоторыми оговорками.

— И какими же?

— Ты никогда, запомни, никогда, — Володя сделал ударение на последнем слове, — не будешь меня обманывать. Второе. Я дам тебе все, что хочешь, а ты родишь мне сына или дочь и станешь хорошей, слышишь, Катя, хорошей матерью.

— Это все?

— Да, все. Подумай хорошенько, сможешь ли ты выполнить мои условия?

Володя внимательно смотрел мне в глаза.

— Смогу, — не моргнув глазом ответила я, понимая, что ни первое, ни второе условие мне не подходят. Но я зашла уже слишком далеко и отступать не собиралась.

— Вот и славненько. — Довольный моим ответом, он похлопал меня по руке и добавил: — Я понимаю, что ты молода и тебе рано или поздно захочется побывать в обществе таких же, как ты. Я не буду ограничивать твою свободу. Ты сможешь встречаться с подругами, если таковые у тебя появятся. Я не буду против, если ты захочешь отправиться в клуб на дискотеку. Но ты будешь там не одна, а с моей охраной.

— Зачем?

— Для твоей же безопасности. К тому же мне не хотелось бы, очень не хотелось бы быть рогоносцем или, хуже того, воспитывать чужого ребенка, — сказал Володя.

— Хорошо. Пусть меня сопровождает твой телохранитель, — ответила я.

— Катя, ты будешь приглашать на свадьбу своих родителей?

— Нет! — резко ответила я.

— Но они ведь желали тебе добра…

— Знаю, — перебила я его, — но я не хочу их видеть. Понимаешь? Не хо-чу!

— Как знаешь. Но я бы хотел с ними познакомиться.

— Может быть, когда-нибудь…

— Договорились.

Володя нервно постучал пальцем по столу.

— Мне до сих пор ничего о тебе не известно. Расскажи мне, чем ты занимаешься, кто ты, — попросила я.

— Я человек, — улыбнулся он. — И твой будущий муж.

— Я даже не знаю, где работает мой будущий муж, как он зарабатывает деньги.

— Узнаешь, — ответил Володя и добавил: — Потом.

— Ты не киллер?

— Все мы в какой-то степени киллеры. Иногда мы убиваем близких людей поступками и словами. И делаем это гораздо чаще, чем наемники. Может, киллеры гораздо благороднее, чем мы? Они убивают сразу, и человек не успевает почувствовать боль и понять, что с ним произошло. Мы же уничтожаем медленно, постепенно. «Ранив душу, мы посыпаем ее обидными словами и поступками, словно солью».

Володя говорил все это медленно, глядя мне в глаза. На миг мне показалось, что он знает обо мне все-все и эти слова адресованы мне. «Может, не я, а он затеял какую-то грязную игру?» — подумала я со страхом, и мне захотелось вскочить с места и убежать от этого человека как можно дальше, на край света.

«Успокойся, Катя, — сказала я себе. — Уже так много из задуманного достигнуто. Тебе нельзя отступать».

— И еще одно, — сказал Володя, оторвав меня от неприятных размышлений.

— Еще одно условие? — улыбнулась я иронично.

— И да и нет. При посторонних я буду называть тебя Катрин. Это условие приемлемо?

— Можешь называть меня так и в обществе, и дома. Если тебе так хочется, — ответила я, вспомнив Макса. Он называл меня Кэт, а теперь я буду Катрин. — У меня тоже будет одно условие. Только одно.

— Говори, — просто сказал Володя.

— Володя, очень тебя прошу: никогда не упрекай меня в том, что я пришла в твой дом, ничего не имея. Никогда не называй меня «голодранкой» и не говори, что все вокруг твое, иначе я буду чувствовать себя не женой, а прислугой, а я этого не хочу. Тогда уж лучше я пойду работать и буду приносить в дом кровно заработанные деньги, — горячо проговорила я, и Володя рассмеялся:

— Что ты, Катя?! Мужчина должен быть добытчиком, а женщина — хранительницей домашнего очага.

— Может, поедем домой? — предложила я. — Сегодняшний вечер слишком уж напряженный.

— Сейчас заедем к тебе, возьмешь необходимые на первое время вещи, и отправимся ко мне. Завтра я познакомлю тебя со своими. — Все это, как всегда, было сказано приказным тоном.

Этой ночью я не спала. Водяной матрас был суперудобным, но почему-то я не находила себе места. У меня перед глазами стоял Сергей — счастливый, торжествующий, с радостным блеском в глазах ожидающий нашей свадьбы. В голову лезли мысли о суетливой Светке с покрасневшим от жары и возбуждения лицом и о платье, моем свадебном платье. Я слышала его еле различимый шелест, ощущала приятное прикосновение к коже, видела его ослепительную белизну. Я пыталась успокоить себя, вспоминая о том, как искромсала платье ножницами, вымещая на нем свою злость и обиду, но мне это не удавалось. Я видела счастливое лицо Сергея, Светку, готовящуюся к моей свадьбе, суетящихся маму и папу и себя в далекой прошлой жизни. «Почему именно это мешает мне уснуть? — думала я, ворочаясь с одного бока на другой. — Может, потому, что именно тогда я сделала первую ошибку, повлекшую за собой дальнейшие?»

Рядом посапывал во сне Володя, и я боялась его разбудить. Поняв, что уснуть мне так и не удастся, я тихонько встала с постели, накинула махровый халат и, кутаясь в него, вышла во двор. Меня встретил обрадованный Дик и запрыгал, пытаясь лизнуть меня в лицо.

— Дик, Дикулечка, — погладила я гладкую короткую блестящую шерстку. — Пойдем со мной.

Мне не пришлось повторять приглашение: Дик охотно побежал следом за мной. Открыв калитку, я прошла по узкой тропинке к озеру. Здесь, буквально в двадцати метрах от дома, прямо на берегу небольшого водоема стояла беседка. Я села на скамейку и стала смотреть на Дика. Пес побежал туда, где заканчивалась тропинка и начинался деревянный мостик для рыбалки.

На мостике Дик прилег и, вытянув длинную шею, наклонился к воде и начал пить. Ярко светила луна, отбрасывая на озерную гладь холодный свет. Было зябко, тихо и одиноко. На улице и в моей душе.

Володя представил меня своим домочадцам как будущую их хозяйку. Первой утром пришла Вера Ивановна. Это была женщина сорока пяти — пятидесяти лет, полноватая, суровая на вид и неразговорчивая. Сказав ничего не выражающим тоном «Очень приятно», она оценивающе осмотрела меня и, казалось, тут же забыв обо мне, бесшумно исчезла в кухне.

— Очень хорошая работница, — сказал Володя ей вслед, словно оценивал не человека, а кухонный комбайн.

— Она всегда такая неразговорчивая? — спросила я.

— А зачем мне болтливая прислуга? — удивился Володя. — Я много работаю, и мне ни к чему слушать ее лепет.

Затем появились телохранители. Только теперь я смогла хорошенько их рассмотреть. У одного из них были широкие прямые плечи, крупное мускулистое тело, бритая голова и тупое, ничего не выражающее лицо. Звали его Стас. Другой, Влад, был более худощавым и выше ростом; у него были тонкие, аристократические черты лица и узкие яркие губы. В красивых карих глазах таилась хитрость или даже коварство. Получив распоряжения от Володи, телохранители исчезли за дверью.