Денисенко И.В. - Степь

- Куда? – удивилась Сауле.

- Неважно куда…. Будить Ертая, и уходить. Переплыть через реку …. а там..

Дервиш замолчал. Он понятия не имел куда идти ночью, но серая полоска на горизонте предвещала кровавый рассвет, побои, унижение и боль разлуки.

- Ертай! Поднимайся, нужно идти, - произнес следопыт тормоша за плечо мальчишку.

- А? Что? – не понял тот спросонья.

- Вставай! Уходим!

- Да что случилось? Зачем куда-то идти сейчас? – спросила Сауле.

- Я прошу просто поверить мне, - непреклонно произнёс Дервиш, - Идет беда. И чем быстрее мы уйдём отсюда, чем дальше будем от этого места, тем лучше будет для всех…

Его послушались. И вскоре восходящее солнце светило в спины шагающих по степи людей, когда до их слуха донесся конский топот…. И всё повторилось.

Когда Дервиш пришёл в себя, солнце уже перевалило на Запад. Во рту был железный привкус запекшейся крови. А рядом лежало бездыханное тело мальчишки. Он был давно мертв. Следопыт понял это с первого взгляда. Слишком неестественным было положение тела. Живые так никогда не лежат, неудобно это лежать с согнутыми в коленях назад ногами. Словно мальчишку ударил в лоб гигантский молот с такой силой, что он не отлетел назад, а сломался на месте и рухнул. Кровавое месиво вместо лица эту версию подтверждало. Да, что они за люди такие? Что вот так? Ни за что мальчишку? Ладно его избили за кражу чужой невесты, а мальца то за что? Неужели просто за то, что он вмешался и хотел помочь? Зачем так то?

Дервиш сморщился и сплюнул кровью. Почему? Почему не удалось? Ведь он заблаговременно покинул место, где их нашли прошлый раз. Он старался из последних сил уйти подальше. Но их настигли в степи. А как же побег из ямы в ауле Байрама? Джунгары? Провал? Болото? Испанец? Ляпис философорум? Это что? Был сон, или…? Газарчи онемевшими руками стал прощупывать полы халата пока не нащупал спрятанный в подкладке камешек. Камень был на месте, и вместе с ним было что-то ещё - клочок бумаги. Следопыт развернул свернутый в несколько раз кусочек тетрадного листа в клеточку ( клеточка угадывалась на раскисшей бумаге) и увидел, что на листке была какая-то надпись. Буквы расплылись от воды и угадывались только первые два слова, написанные когда-то видимо шариковой ручкой:

« Если я….».

***

«Горячий камень , с острыми выступами, но я прижался к нему как к родному, потому что снайпер сука садит и садит в него пули одну за одной, и мелкие осколки камня больно впиваются в кожу. Патронов осталось пять или шесть, точно не помню. Помнит палец нажавший на курок до этого. Двадцать – два, и две пули ушли впиваясь в ненавистного врага, вспарывая его как подушку, вырывая клочья со спины. Второго, идущего за ним, зацепил слегка, и он гундит и стонет, проклинает нас и жалуется Аллаху. Латунные гильзы колокольчиками зазвенели по камням. Сколько нас осталось? Димон , и Сережка с третьего взвода. Они еще минуту назад огрызались одиночными выстрелами. Но пока снайпера прижали нас к скалам, я чувствую, к нам ползут духи. Знают суки, что патронов у нас мало. Час назад вызвал вертушки. И тишина. До головной боли вслушиваюсь в эхо выстрелов, чтобы услышать стрекот приближающихся вертолетов. Рядом сопит Анисимов. Ему влетело в плечо. Перевязал как мог, но повязка тугой не получилась и кровью пропитало весь левый бок. Молчит лейтёха, держится. Хотя по лицу видно, не сладко ему. Надо что-то делать, пока духи не подползли на расстояние броска и не накрыли нас одной гранатой. Я оценивающе посмотрел на Анисимова. Сознание не теряет, продержится.

- Вот, что Саша… держи, тут в рожке ещё патронов пять есть. Выставь ствол с той стороны камня и сади по одному патрону каждые 30 секунд. Не части, но и не затягивай. Твоя задача отвлечь снайпера.

- А вы куда?

- Туда. Главное не высовывайся. А я схожу в гости.

Аигути хищно блеснул под ярким солнцем, и я дождавшись первого выстрела Анисимова, ужом скользнул среди камней. … Помню очень удивленное лицо духа, когда мы столкнулись нос к носу, помню как его кровь брызнула мне в лицо, а я даже не утерся. А дальше пошло поехало все как в кино, с ускоренной перемоткой. И под занавес оглушительный треск, гром среди ясного неба, торжественная симфония жизни – звук приближающихся вертолетов. И счастливую улыбку раздирающую рот. Дождались!»

- Чух-чух-чух-чух-чух! – мерный рокот размалывающих воздух винтов достиг моих ушей и я встрепенулся. Сон как рукой сняло. Рассвет. Лес. Догоревший костер.

- Слышишь? Это ваши? – спросил я у сонного шпиона.

Вопрос конечно глупый, кто ещё кроме адамитов мог тут летать.

- Десант!!!

Точно десант. Проспал я! Вражеский агрегат приземлился где-то невдалеке, потому и звук такой, что на холостых оборотах тарахтит. А меж тем из пуза агрегата сейчас вылупляются бойцы и выстроившись цепью начнут прочесывать лес. Не знаю как там у адамитов заведено, но у нас, так бы и сделали. И стоило мне это подумать, как лесную тьму разрезали десятки ярких лучей синего света. Яркие светлячки фонариков, выстроившихся в неровную линию, явно направлялись к нам. Послышались непонятные команды на незнакомом языке.

- Хрм! Хрм! Хрм! – захрустели ветки под ногами приближающихся врагов.

Я опрометью бросился к девчонке.

- Сауле, поднимайся потихоньку и уходим,- зашептал я. Девчонка не подвела. Ничего не спросила, а молча и с удивлением уставилась на приближающиеся огни. Огни удивили не только девчонку, пасшаяся неподалеку Матильда и дремавшая стоя, вдруг пришла в себя и удивленно заржала. Твою медь! Светлячки тут же оживились и явно прибавили ход в нашем направлении. Слова приближающихся людей хоть и не стали понятны, но зазвучали громче и отчетливей.

- Чонь чинь боу! Ваю но хим!

- Бежим! – громким шепотом скомандовал я, и увлек Сауле за собой держа за правую руку. Адамитский шпион последовал за нами. Я чуть притормозил, чтобы спросить у него:

- Что они говорят?

- Им сказали стрелять на поражение…

И тут где-то посередине между нами и приближающимися десантниками раздался голос, от которого у меня пошли мурашки по коже, он мог принадлежать только одному человеку. Я был рад услышать его месяц назад, был счастлив услышать час назад. Но Бог мой! Как не вовремя!

- Сауле?! Ты где? – спросил он.

- Я здесь! – отозвалась Сауле.

Секунда тишины. Над моим ухом пронзительно пищали комары, но их песню тут же заглушили автоматные очереди.

***

Почерк казался знакомым. Это мой почерк, вспомнил Дервиш, наморщив лоб. Но, что он писал ? И вдруг вспомнил. Вспомнил какие-то домишки, и он стоит между ними и пишет на листе, прислонив его к мягкой, обсыпающейся стене дома, и шариковая ручка так и норовит проткнуть листок. Хотя, нет, писал в тетрадке. Лист он вырвал после, и не один. Один он засунул под череп, оставил записку Ронину, поскольку чувствовал, что может не справится. От калейдоскопа реальностей рябило в глазах, голова кружилась, подташнивало, то ли от болотной застоявшейся воды, которой он напился. (Другой тут не было а жажда мучила неимоверно), то ли от того, что мозг уже переставал отличать одну реальность от другой. И как следствие, отказывался принимать избыток информации и замыкался, что приводило к амнезии. Строчки плыли перед глазами…