Даниил Мордовцев - Говор камней. Ирод (сборник)

«Я был сановник, который любил его (это ее, Хатазу!) и который приобрел себе удивление властелина земли (это опять она, эксцентричная Хатазу!). Он (все он!) сделал меня великим на земле, он назначил меня старшим предстоятелем дома своего и блюстителем всей страны. Так был я первым из первых и великим мастером над мастерами (зодчими)… Я жил при властелине земли, царе Макара (она же, Хатазу) – да живет он (она же!) вечно!»

Кто же была она, эта «египетская Семирамида», и чем она прославилась?

Это была действительно замечательная женщина, несмотря на ее эксцентричность, поражавшую египтян. Она была дочерью фараона Тутмеса I, царя XVIII династии. Тутмес, женатый на родной своей сестре, Аамес («чудо луны»), имел двух сыновей, тоже Тутмесов, красавицу дочь, эту самую Хатазу – Хашон-Макара, которая была его любимицей. Он так баловал ее, что позволял девчонке вмешиваться в государственные дела и презрительно относиться к братьям. Но как ни избалована была девчонка, а отец насильно отдал ее замуж за старшего своего сына, за брата своевольной Хатазу, которая через это еще более возненавидела своего брата-мужа. Тутмес потому спешил выдать свою любимицу замуж, что боялся скандала: он узнал от евнухов своего «женского дома», что двенадцатилетняя Хатазу, не по летам развитая, страстно влюбилась в этого самого Семнута, не помнящего родства, который был, однако, очень талантливым зодчим и скульптором и наблюдал за разными работами и в «женском доме» дворца фараона в Фивах, и в храме верховного бога Пта, собственно, в новой каморе Аписа, где Семнут сам украшал изящной резьбой роскошное стойло рогатого бога. Шпион-евнух заметил, что маленькая царевна Хатазу часто бегала якобы на поклонение богу Апису, и притом, всегда одна, когда там работал Семнут, а жрец, приставленный к священному животному, отлучался из храма, из отделения Аписа. И шпион подглядел такую сцену: юная Хатазу горячо обнимала и целовала курчавого Семнута и, указывая на Аписа, меланхолично пережевывавшего отборные зерна дурры, нежно шептала:

– О мой господин! Вот великий Гапи свидетель, что я буду твоей женой… Я умоляю божественную Гатор быть нашей заступницей.

Евнух немедленно донес об этом фараону, и Семнута тотчас же сослали в каменоломни Тароау, подальше от Фив, где выламывались камни для построения пирамид и сооружения обелисков. Влюбчивая же девочка была выдана замуж за брата, за ненавистного Тутмеса II.

Фараон Тутмес I скоро, однако, скончался, и упраздненный престол Верхнего и Нижнего Египта занял Тутмес II и хорошенькая, юная Хатазу.

Тутмес II был слабым, безвольным существом, и своенравная Хатазу скоро стала помыкать им, а вместе с тем и всем Египтом. Она возвратила из изгнания своего любимца, Семнута, и сделала его первым сановником при дворе фараонов. Впрочем, он этого вполне заслуживал, как мы увидим ниже.

Безвольный и болезненный Тутмес II недолго, однако, отягощал собою престол фараонов и сердце своей сестры-жены – и властолюбивая Хатазу скоро осталась вдовой в самом расцвете своей молодости и красоты.

Похоронив мужа, она сбросила с себя даже память о нем – женскую одежду, и превратилась в он.

И вот теперь развернулась во всю ширь ее честолюбивая душа. Она решила создать такие памятники своего царствования, каких не создавали фараоны ни до нее, ни после нее. Хатазу все это задумала и совершила вместе со своим любимцем Семнутом.

– Божественный Гапи был свидетелем наших первых объятий и поцелуев, – сказала она, падая в объятия своего любимца, когда они остались одни в каморе Аписа, и указывая на это священное животное, мирно пережевывающее, как и прежде, свою жвачку: – Пусть же этот великий бог будет свидетелем того, что мы с тобой совершим то великое, что задумали. Всемогущая Гатор соединила наши сердца навеки, и ей мы посвятим все то великое, что совершим с тобой, мой Горус, зодчий моего блаженства.

И теперь камни говорят о том, что они, воодушевляемые любовью, совершили на память грядущим векам.

Известный египтолог, Бругш-бей, изучавший эти камни и прислушивавшийся к их вековечному говору на самих развалинах стовратной столицы прекрасной Хатазу, описав местность, на которой эта замечательная царица решила воздвигнуть свои новые дворцы и царские усыпальницы, говорит: «В этом печальном, пустынном месте, как бы предназначенном для вечного покоя, но с которого виден на другом берегу Нила великий храм Амона, окруженный зеленеющими, привлекательными полями и садами, задумала царица Хатазу создать величественную гробницу в честь умерших царей XVIII дома (и особенно в честь отца, которого она с детства боготворила), – гробницу, которой не превзошла бы великолепием никакая другая гробница в Египте. Самые гробничные пещеры были закрыты воздвигнутым впереди их храмом мертвых. За стеной, позади храма, – обширные залы – жертвенные палаты, предшествующие гробницам царей Тутмесов и потомков их. Палаты эти богато украшены расписанными красками изображениями и иероглифическими надписями духовно-нравственного содержания. Впереди-то их возвышалось гигантски задуманное и гигантски исполненное святилище в форме длинного здания с огромными спускающимися от него вниз, в долину, ступенями, или террасами. Длинная аллея сфинксов («дромос», которым восхищался впоследствии Страбон) вела от нижней террасы к востоку, по направлению к священной реке. Это здание и было творением царицы Хатазу и, не можем не заметить этого, имело родство с теми зданиями, воздымающимися ступенями, которые позже считались «чудом света» на берегах Евфрата.

Исполин, задумавший и совершивший это титаническое дело, был любимец Хатазу, тот непомнящий родства Семнут – немое доказательство того, что может творить любовь гения.

Говорящие камни сохранили и изображения той, которая благосклонно покровительствовала любви царственной Хатазу и гениального Семнута, – зодчего этого египетского «чуда света» и «зодчего блаженства» своей всемогущей покровительницы. Это – богиня Гатор. Среди замечательных скульптурных изображений на стенах святилища она величаво выступает с головой коровы! Забыт только бог-бык Апис, на глазах которого маленькая резвушка Хатазу обнимала и целовала гениального зодчего. Но, быть может, и он не был забыт, а только камни не говорят теперь о нем ничего.

Зато камни говорят о небывалом дотоле в истории Египта подвиге Хатазу – подвиге, которого не совершил ни один из фараонов.

Но этот подвиг должен составить содержание следующего рассказа, а здесь я ознакомлю читателя с тем, какое впечатление произвели создания гениального Семнута, воодушевленного любовью такой необыкновенной женщины, как Хатазу, на тех, кто видел эти дивные, говорящие камни.