Петр Голубовский - История Северской земли

Конечно, эти судьи должны были избираться из среды той части населения столицы, которая обращалась к ним за судом. Такое неравномерное, по-видимому, распространение лиц судебной власти между разноплеменными частями населения вполне объясняется самой пропорцией между количеством лиц различных вероисповеданий. Мусульмане, греки и хазары должны были жить в столице в большем количестве, чем славяне: хазары представляли преобладающую часть населения, мусульмане же и греки являлись там как промышленное и торговое население из дальних местностей и государств и поэтому должны были сосредоточиться только в столице; между тем славяне занимали в пределах же Хазарской земли обширные земледельческие поселения, были у себя как бы дома, и потому сосредоточиваться в большом количестве в Итиле им не было нужды. Они являлись туда для торговли из своих мест жительства и, распродавши товар, возвращались в свои поселения. Итак, если даже в столице Хазарии предоставлялось славянам судить по своим народным обычаям, то тем более северяне должны были пользоваться этою самостоятельностью на своей территории. Единственная дань, которую вносили северяне хазарскому правительству, – это десятина с торговли 120, но, конечно, это было чисто торговое установление, а не государственное.

Вот все, что мы можем сказать о положении северянских колоний под властью хазарских каганов. Мы можем отсюда заключить, что дальнейшее распространение ее в центральные области северян произошло мирным путем, точно так же, как и в область вятичей. Тяготение поселений последнего племени к югу доказывает, что и оно принимало участие в торговле и что купцы вятичей являлись и в столице Хазарии. Выгода южной торговли заставила и последних принять требование платежа дани, так как в противном случае могла быть угроза – запретить всем торговлю. Таким образом все, что тесно не входило в круг Хазарского каганатства, обязано было за участие в торговле платить дань и тем именно продуктом, который был необходим хазарам для торговли. Эта торговая дань со всего племени мало-помалу обращалась в подчинение более сильное, сопровождавшееся проникновением хазаров в области обложенных данью племен.

Славянские племена, как северяне, вятичи и поляне, стояли тогда именно в таком положении, что им необходимо было признать над собою чью бы то ни было гегемонию. Они стояли еще в таком положении, когда идеи военной силы и централизации еще не выработались у них, и только впоследствии, в эпоху ближайшую к созданию государства, у них начинается брожение, какая-то не дошедшая до нас борьба, окончившаяся победой идеи государственности в новом виде: это было исторически необходимо и последовательно.

Наша мысль о таком способе подчинения подтверждается невозможностью военного проникновения хазаров в такие отдаленные области, как вятичи и радимичи, да даже и северяне. Как давно произошло обложение данью этих племен, мы ничего не знаем. Наша летопись под 859 г. рассказывает, что они и поляне платили дань хазарам, а новгородцы и другие северные племена – варягам. Но можно отнести этот факт к гораздо более раннему времени 121.

«И живяху въ мире поляне и древляне, северъ и радимичи, вятичи и хорвате» – так рассказывает наша летопись о первоначальных временах истории русско-славянских племен, но едва ли это миролюбивое отношение существовало между всеми ими. Мы видели отношения между северянами, вятичами и радимичами и нашли, что они, несомненно, должны были быть связаны общими интересами; кроме того, мы не находим между ними ничего могущего произвести борьбу: пути восточной торговли, Донец, Дон и Волга, находились среди северянских колоний, и потому ни радимичи, ни вятичи не могли заявлять на них никаких претензий. Другое дело, когда по обеим сторонам такой важной дороги, как Днепр, жили одинаково промышленные племена, которые на основании владения одним из берегов могли заявлять на него свои притязания, и чем более развивалась торговля, тем более должно было усиливаться стремление каждого племени захватить этот путь в свои руки. Мы видели поселения полян на левой стороне Днепра и северянские на правой, что указывает на это стремление и на давно происходившую борьбу между этими двумя племенами, предание о которой уцелело и в летописи: «И быша обидимы (поляне) Деревляны и иными окольними» 122. Этот спор двух промышленных племен обратился потом, благодаря историческим обстоятельствам, в непримиримую ненависть, дававшую источник борьбе между Черниговом и Киевом во весь период их самостоятельного существования. Когда и поляне попали под власть хазаров, то, может быть, под равномерным давлением ее эта борьба несколько ослабла; даже можно предположить, что северяне имели некоторый перевес над полянами, так как стояли в более близких отношениях к хазарам.

Как долго продолжалось владычество хазаров, мы не знаем; несомненно только то, что конец его по отношению полян совпал с зарождением у них нового государственного начала: княжеской власти и дружины в ущерб вечевому устройству. Оно было вызвано исторической необходимостью бороться с соседними врагами за сохранение своей самостоятельности. Но все-таки само по себе полянское племя сделать ничего не могло, если бы оно не притянуло к своему союзу других славянских племен. Особенно оно должно было заботиться о том, чтобы поладить с соседями – северянами и древлянами, каким бы образом ни произошло это соглашение, на правах ли федерации или полном подчинении. Вновь введенное постоянное войско, в виде дружины, давало полянам перевес в военном отношении над этими племенами, которые обладали только земскою ратью, а промышленное и торговое развитие северян делало их менее способными к упорному сопротивлению новому началу. Самое владычество хазаров, охранявших интересы северян, еще более должно было способствовать развитию у них промышленных стремлений. Но вместе с тем промышленное развитие Северянской области давало возможность ее населению выставить такую же противоборствующую силу полянам в виде наемной дружины. Вообще чем выше стояло культурное развитие северян, тем более должны были опасаться поляне неосторожных подчиняющих действий по отношению этого племени. Действительно, мы видим замечательную тактичность и последовательность в подчинении северян полянами.

Борьба с арабами и кочевниками сильно ослабила могущество Хазарского каганата и показала северянам, что он не может дать им прочной защиты от соседних врагов. Северянские колонии, как мы говорили, должны были начать сами борьбу с кочевниками, потому что хазары хотя и выстроили укрепления Белой Вежи, не могли, однако же, защитить все Подонье от набегов печенегов. Это замешательство на юге и ослабление хазаров хронологически совпадали, по всей вероятности, с занятием Любеча, первой гавани северян, полянским гарнизоном и наместником киевского князя 123. Непосредственно за тем начать дальнейшее наступательное движение на северян было опасно: у полян с другой стороны был не менее сильный враг, если не по культурному развитию, то по своей воинственности, древляне, с которыми надо было свесть счеты за старые порубежные недоразумения. Поэтому-то в продолжение двух лет (по летописи) мы видим, что поляне ограничиваются только удержанием Любеча, и уже в 884 г. Олег двинулся на северян для их покорения 124, когда древляне огнем и мечом были принуждены к платежу дани 125. Но эта попытка открытого подчинения не увенчалась успехом, потому что киевский князь ограничивается наложением только легкой дани с оставлением полной автономии 126.