Петр Голубовский - История Северской земли

Итак, существующий в Чернигове Троицкий монастырь обязан своим происхождением Святославу Ярославичу. Но еще раньше, чем посетил Чернигов св. Антоний, еще в первое время своего пребывания в Чернигове, Святослав Ярославич решился для возвеличения своего города построить монастырь, который бы не уступал киевскому Печерскому. Вот что об этом пишет преосв. Зосима Прокопович: «Монастырь преосв. Богородицы Елецкой на горах Болдинских сбудован есть от князя черниговского Святослава Ярославича, року 6568 (1060)» 225. Чтобы монастырь не уступал Печерскому, все в нем было устроено по образцу последнего. Главная церковь была сделана по образцу киевской Печерской 226. Можно предположить, что эта главная церковь Елецкого монастыря строилась также греческими мастерами и притом в одно время с Печерской. Может быть, окончание ее принадлежит ко времени княжения Всеволода в Чернигове. Память о построении Елецкого монастыря Святославом Ярославичем сохранялась долго у князей Одоевских, его потомков 227. В синодике, найденном в 1698 г., поминается Святослав Ярославич как основатель этой обители 228. К его же времени можно отнести построение монастырей в Любече 229и Тмутаракани 230, хотя это только предположение.

Устраивая монастыри, которые были распространителями просвещения, он заботился и о развитии в своей области наук и сам лично собрал обширную библиотеку, в которую входили кроме книг священных книги исторического содержания, переводимые с греческого языка на русский. Будучи сам прекрасно, по тому времени, образован, он видел, что вокруг него стояли люди, далеко уступавшие ему в образовании, и потому решился личным примером приохотить своих бояр к книгам. Во время своих празднеств с дружиной он беседовал с ними о различных предметах и в 1073 г. приказал диакону Иоанну перевести с греческого языка на русский книгу Василия, которая представляет из себя изборник (как она и названа) статей по различным отраслям знания 231. Очевидно, этот изборник предназначался для общего пользования, для ознакомления с различными науками. Это заставляет нас предполагать, что в библиотеке Святослава Ярославича были книги не только духовные и исторические, но и по другим отраслям знания.

Принимая во внимание просветительную деятельность Святослава Ярославича в своем стольном городе, можно сделать предположение, что он стремился также к распространению христианства и в других областях своего удела. Вероятно, с этого времени началось усиленное распространение новой религии в Муромской области, вызвавшее энергическое сопротивление этого сильного племени. В предании о каком-то неизвестном князе Константине, причисленном к лику святых, сохранилась память о сильной борьбе, которую пришлось выдержать утвердителям христианства и подчинения Чернигову. Муромцы несколько раз изгоняли от себя провозвестников новой религии и запирались в своем городе, который приходилось брать штурмом. Между тем, как мы уже видели, соединение этой области с Черниговом, основанное на давних сношениях северян с муромой, происходило мирным путем: теперь оно должно было стесниться враждой. Вслед за эпохой Святослава мы видим в Муроме посадников черниговского князя, т. е. окончательное подчинение Мурома Чернигову, следовательно, и вся эта борьба должна была происходить в эпоху Святослава Ярославича. Это подтверждается еще и тем, что в 1096 г. мы находим в Муроме Спасский монастырь, который не мог быть основан после Святослава, во время смут, а следовательно, был сооружен при этом князе для упрочения христианства в Муроме. Это подтверждается и последующим ходом событий, как мы уже говорили в очерке колонизации. Поэтому нельзя упустить мысль преосв. Макария, что св. Константин есть не более как Ярослав Святославич, который с помощью отца водворял там христианство 232.

Этим заканчивается наш слабый, по недостатку данных, очерк внутренней деятельности Святослава Ярославича. Рассказывая о его смерти, летопись изменяет своему обыкновению и не присоединяет никакой характеристики этого князя. Но сами факты рисуют нам эту личность: это тип князя-политика, менее рассчитывавшего на открытую силу, чем на ловкое переплетение интересов своих собственных с другими, не задумывавшегося над средствами для достижения своих целей, князя, привлекавшего к себе окружающих умением обходиться с каждым: он ладил и с вече, и с дружиной, и с духовенством; своим образованием и даром слова он производил на всех располагающее впечатление, а храбростью и решительностью заставлял своих врагов опасаться заводить с ним дело. Громадные средства, собираемые им благодаря богатству и развитию промышленности и торговли его удела, давали ему возможность легко осуществлять свои планы.

Но и этот князь-политик не обошелся без промахов. Главнейший из них состоял в занятии киевского стола. Стремление в Киев было общею слабостью черниговских князей, но к этому их приводил уже намеченный путь, которого избежать им было трудно, хотя бывали между ними и исключения. Между тем Святослав Ярославич стоял еще в начале удельной эпохи и был увлечен к занятию киевского стола только своими повсеместными успехами, а никак не исторической необходимостью, хотя, как можно думать, это не было неприятно черниговцам. Явившись в Киев, Святослав, естественно, окружил себя черниговскими боярами, черниговской дружиной, на которых он смело мог положиться, а следовательно, и все управление сосредоточилось в руках черниговцев, чуждых, как бы то ни было, интересам Киева. Киевские бояре, хотя бы даже партии, приверженной Святославу, были недовольны таким порядком вещей, когда они ожидали играть первенствующую роль, и поэтому мало-помалу должны были приставать к партии, враждебной Чернигову, и усиливать ее. Св. Антония и Феодосия уже не было в живых: черниговская партия теряла всякую силу. Всплыла наружу старая, едва забытая, вражда между Черниговом и Киевом, основанная на торговом соперничестве, на памяти подчинения северян полянам; занятие киевского стола черниговским князем стало являться как возвышение Чернигова и унижение Киева; явилось желание отмстить Чернигову. И вот черниговцы и киевляне начинают вековую борьбу, стараясь унизить друг друга: в средствах не останавливались. Явилась новая действующая причина, давшая целый ряд событий. Следующий период истории Северской земли явился как следствие раздробления Северской области, изгойства и вражды Чернигова с Киевом.

Теперь пред нами открывается самый интересный период истории Северской земли. Он наполнен борьбой двух личностей, выдающихся своими способностями, энергией и развитием. Это Олег Святославич и Владимир Всеволодович. Имя Олега соединяется у нас обыкновенно с понятием о тех усобицах и смутах, которыми так богат домонгольский период русской истории. В числе других личностей и Олег Гореславич, как называет его «Слово о полку Игореве», является одним из зачинщиков беспорядков, одним из самых неугомонных князей, наносивших столько зла Русской земле. Его заслоняет почти идеализированная личность Владимира Всеволодовича Мономаха, этого «труженика за землю Русскую», и своим блеском заставляет еще более темнеть пред собой личность Олега, своего упорного врага.