Эдвард Бульвер-Литтон - Семейство Какстон

– Короче, чтоб не продолжать этого рассуждения, вы бы пошли на войну для защиты вашего отечества. Стойте, сэр, стойте ради Бora! Я согласен с вами, я согласен с вами! но ксчастью мало поводов думать, чтобы какой-нибудь новый Бонапарт стал оснащать суда в Булоньи, чтоб напасть на нас.

– Я в этом не уверен, мистер Скилль (Скилль опять упал в свое кресло, с явным выражением ужаса на лице). Я не часто читаю журналы, но прошедшее помогает мне судить о настоящем.

Затем отец мой серьезно советовал Скиллю прочесть со вниманием известные места Фукидида, относящиеся к началу Пелопонезской войны (Скилль выразил головою знак совершенного согласия), и вывел остроумную параллель между признаками, предшествовавшими той войне, и его ожиданием близкой войны, выводимым из последних гимнов в честь мира. И после многих дельных замечаний, служивших к тому, чтоб показать, где именно дозревали семяна войны, он заключил следующими словами:

– Поэтому, рассматривая этот вопрос со всех сторон, я полагаю, что всего благоразумнее сохранить в себе на столько воинственного духа, чтоб не считать за несчастье, если нам придется сражаться за наши ступки, за наши акции, земли, замки, и все прочее. Должно, конечно, рано или поздно придти время, когда весь мир будет прясть бумагу и печатать узоры на коленкоре; мы его не увидим, Скилль, но этот юный джентльмен в колыбели, которому вы недавно помогли увидеть свет божий, доживет до этого.

– И если это случится, – заметил дядя, в первый раз прерывая свое молчание, – если это за алтарь и очаг…

Отец укусил себе губу, потому-что видел, что попался сам в сети своего собственного красноречия.

Роланд снял со стены шпагу своего сына, подошел к колыбели, положил ее с ножнами возле ребенка, и обратил на всех нас умоляющий взгляд. Бланшь инстинктивно наклонилась над колыбелью, как-будто для того, чтоб защитить новорожденного, но ребенок, проснувшись, отвернулся от неё, и, соблазнившись блеском рукоятки, схватил ее одной рукою, а другою, улыбаясь, показал на Роланда.

– Под тем условием, как сказал батюшка, – заметил я нерешительно: – за очаг и алтарь.

– И даже в этом случае, – заметил отец, – присоедини щит к мечу! – и по другую сторону ребенка он положил роландову Библию, омоченную столькими святыми слезами.

Все мы стояли вокруг юного существа, сосредоточивавшего в себе столько надежд и опасений, рожденного для битвы жизни, будь это в войне или в мире. Младенец, не знавший, что сковало уста наши молчанием и вызвало на глаза слезы, сам от себя оставил блестящую игрушку, и обнял своими рученками Роланда.

– Герберт! – шептал старик, а Бланшь тихонько вынула шпагу, но оставила Библию.

Т. е. можно отвечать сто против одного.

Шекспир, Генрих V, действие IV.

Шекспир: Ibidem.

В подлиннике сказано: the jaws of darkness have devoured it up. (Шекспир: Сон в Летнюю Ночь).

Род человеческий, подобно листьям древесным, то зелен в молодости, то рассыпается по земле.

Нигас: вода с вином, сахаром и пряностями.

Earwig, forbicine, perce-oreille.

Это, вероятно, обращение автора к дочери. Прим. перев.

Анаглифы были известны только жрецам Египетским, иероглифы – образованным людям всех сословий. Прим. Авт.

Луциан: Сон Мицилла.

Remains of the Rev. Richard Cecil p. 349.

The man of the cab, l'homme du cabriolet, le cocher, – фиакр.

Цицерон сказал сенатору, который был сын портного: – Ты коснулся вещи остро! (Другой смысл: иголкой, асы), Прим. Авт .

Мудрый Виргилий, которого стих поднимается высоко, но никогда не летит.

Rubriquis, Sect. XII.

Действ. лицо Диккенсова романа: «Домби и Сын»

Этого нельзя сказать вообще о Кумберланде, одной из лучших стран Великобритании. Но тот участок, о котором говорит М. Какстон, дик, бесплоден и пуст. Прим. Авт.

Сочинение главного критика, Кенси(M. de Quincy).

Долговая тюрьма.

Разве должно забывать старое знакомство?

Глаз придворного, язык ученого, храбрость солдата.

Слова Поппе, в Сатирических посланиях.

В некоторых селениях западной части Англии встречается, иди по-крайней-мере не давно еще встречался, предразсудок, что отсутствующих можно увидать в куске хрусталя. Я видел несколько этих волшебных зеркал, прекрасно-описанных, между прочими, Спенсером. они величиной и формой похожи на лебединое яйцо. Не всякий, однако, может разбирать в зеркалах: подобно ясновидению, это особенный дар.

Дант видимо соединяет Фортуну с влиянием планет, как понимают его астрологи. Едва ли Шиллер когда-нибудь читал Данта; но в одном из самых глубокомысленных стихотворений своих он так же берется защищать Фортуну. Примеч. Авт.

The pelting of the pitiless storm. Шекспир, король Лир. Действие III. Явл. VI.

Нередко – говорить м. Вилкинсон, в своем неоцененном сочинении о южной Австралии – я путешествовал в такую ночь, и представив лошад идти по произволу, я любил читать при лунном свете. Прим. автора.

Как луна меж меньших светил.

Allures tо brighter worlds, and leads the way. Goldsmith.

Шефтсбёри.