Юзеф Крашевский - Король в Несвиже (сборник)

Говоря это, осёл зевнул, обернулся; хлоп, ругаясь, сломав палку, начал сам толкать воз – поехали.

– В конце концов, – сказал мальчик в душе, – здесь нужно думать о себе самому и иметь твёрдую шкуру.

Эту мораль вытянув из осла, припомнил себе, что имеет песок в сумке, который принёс в город; но как тут его продать? Есть также начинало хотеться.

Затем другой, почти такой же потрёпанный, как он, мальчик, обошёл его, восклицая: «Белый песок, белый песок!» Наш путешественник держал свою торебку, молчащий. Затем приблизилась женщина к первому торговцу песком и начала торговаться. Он получил за свою торебку пол-золотого.

Узнав цены, и он также начал восклицать: «Белый песок!» Но никто както на его возглас внимая не обращал. Прошёл, поэтому, немного дальше. Немолодая женщина с ребёнком на руках заступила ему дорогу и милосердно поглядела на него.

– Что хочешь за этот песок? – спросила она.

– Я видел, – сказал хлопец боязливо, – что за меньший мешочек заплатили пол-золотого.

– А ты откуда? Или не знаешь цены?

– Нет, я только первый раз приплёлся в город.

– Кто же ты?

– Сирота…

Женщина прижала к груди ребёнка, которого держала на руках, в её глазах заискрились слёзы, достала из кармана две десятки и велела высыпать песок в сени усадьбы. Мальчик сделал это очень ловко, сложил кучки и поцеловал ей руку.

– Смотри же, – сказала женщина, – не испорть гроша… благословит тебя Бог, бедолага.

Найдя немного сострадания в человеческом сердце, мальчик удивился, но подумал, что на этом свете у людей как-то лучше должно быть, чем у животных. Тогда смелей он вошёл в сени. На пороге заметил мальчика, который только что продавал песок, и с любопытством смотрел на него. Деревенский мальчик имел страшную мину сорви-головы, был похож на оборванного и задымлённого городского воробья.

– А что ты заработал? Гм? Две десятки? – спросил его мальчик. – Глупая баба, тебе так дорого заплатили, потому что ты имеешь бедное выражение лица. Хочешь со мной поиграть?

– Как это – поиграть?

– У меня также две десятки, испробуем счастье, бросим вверх. Если десятка упадёт на литеры, то твоя; если на орла, то моя. Будешь иметь четыре десятки заместо одной.

– А если проиграю? – сказал мальчик.

– Тогда не будешь иметь ни одной, – смеясь, ответил другой.

– А на что же я буду играть и также твою отобрать?

Затем, когда разговаривали, худая собачка задела за ногу нашего беднягу. Тот обернулся, а пёс ему проговорил: «Не играй, а иди дальше; что заработал, то твоё, а что выиграл бы, было бы вырвано у другого».

– Не хочу играть, – сказал, осторожно пряча десятку, послушав собаку, мальчик.

– А куда ты идёшь? – спросил первый.

– Иду искать пристанища…

– Что же это, ты не имеешь никого?

– Никого.

– Тогда ты нездешний?

– Нет.

– А, тысяча чертей, – закричал мальчик, – а что, ты тут будешь песок продавать на чужом мусоре, приблуда какой-то… дам я тебе тут!

И устремился на него с кулаками.

Счастьем, хозяйка, что купила песок, прибежала на помощь, но его защитила только от синяка, потому что, вырвав два десятка, нападающий скрылся и, верно, счастливо бы ушёл, если бы тот старый пёс не схватил его за сермяжку. Тут же на шум подбежали и люди. Мальчик, припомнив науку, что самому себя нужно спасать, поспешил за собакой, придушил злодея и вырвал у него десятки. Поскольку уже собрались люди, а женщина, что смотрела на представление, подходила, и молодой вор не имел надежды обороняться ложью, бросив все вместе десятки, от страха убежал.

Так тогда потеря была не только возвращена, но пятнадцать грошей чистого зароботка. Мальчик, однако, сообразил, что их также не должен был себе присваивать.

Начали его люди и эта женщина с ребёнком расспрашивать, как было. Он открыто рассказал, что его встретило, добавляя, что эти пятнадцать чужих грошей брать не думает; только не знает, что с ними делать, кому их отдать.

Всем это показалось очень честным, особенно женщине, которая поласкала его по голове и сказала:

– Хорошо начинаешь, тогда тебя Господь Бог благословит. Я знаю мать того сорванца Франка, оставь деньги у меня, получит он за свои проказы хорошего ремня. А раз ты такой честный, – добавила она, – запомни же этот дом; если тебе будет холодно и голодно, приходи сюда погреться и подкрепиться.

На том первая городская авантюра закончилась.

Мальчик медленно, но осторожно пошёл дальше. Огляделся – старый пёс шёл за ним и вилял хвостом. Поначалу он шёл за ним вдалеке, потом ближе, наконец, начал его обгонять и заглядывать ему в глаза.

– Чего ты от меня хочешь? – спросил мальчик.

– Ну ничего… я тебя провожаю, – отвечал пёс, – я был некогда другом твоего отца.

– Ты знал его?

– О! О! Долгие лета мы ходили вместе – но это грустная история… собака привязывается… жаль мне тебя… бедняга сирота… пойду с тобой.

Этот товарищ очень понравился мальчику, который был ему рад и приласкал его. Пёс полизал ему руку и, прыгая, побежал впереди.

Так, идя улицей, пришли они к ларькам. И пёс, и мальчик остановились – столько было соблазнов для голодных. Белые булки, позолоченные сверху, румяные рогалики, ароматные колбаски, белые сырки. Подойдя к самым первым продавцам, ребёнок думал, что купить. Пёс смотрел ему в глаза…

– Ты голоден? – спросил он.

– Очень.

– Не имеешь много денег?

– Нет, две десятки.

– Купи что дешевле, – прибавил опытный пёс, – накормится человек лишь бы чем, чтобы жил; а если съешь грош на сладостях, потом голод хуже тревожит, когда ничего нет в кармане.

– И ты голодный? – спросил ребёнок.

– Ну, я к этому привык, – вздохнул старый, – не обращай на меня внимания; я в водосточных трубах живу.

Поласкав собаку, купил он тогда булку и кусочек сыра к ней, чтобы не была слишком сухой; потом вдвоём с псом пошли под балюстраду сада на камень, и мальчик приступил к еде. Пёс не настаивал и думал о чём-то другом, но было видно, что слюна стекала по губам. Ребёнок сжалился над ним и дал ему хлеба. Старичок немного церемонился, сперва не хотел прикоснуться, но голод, всемогущий голод его изменил; съел шкурку и полизал руку.

– Теперь ты, небось, устал, ложись и спи, – сказал пёс, – я буду бдить над тобой.

Удобно и спокойно под этой стражей хлопчик хорошо уснул и проспал так, сам не зная, сколько часов. Проснулся только, когда ему восходящее солнце припекло веки. Его бдительный товарищ уже сидел, зевая и вытягиваясь, и приветствовал его, виляя хвостом и полизывая ему руку.

– А что, – сказал он, – пора за работу.

– За работу, – спросил мальчик, – но у меня ещё есть на сегодня, на что купить хлеб мне и тебе.

– Это правда, – отвечала старая дворняга, – но этого недостаточно; поздно будет работать, когда будет докучать голод… Нужно иметь запас.