Мэри Уэстмакотт - Хлеб великанов

Ему были известны чувства, которые ее муж питал к своему родовому гнезду. Но так как ей не по средствам позволять себе жить в нем…

Нелл признавала разумность его доводов и все же колебалась, просила дать ей время на принятие решения. Ей не хотелось продавать Эбботс-Пуиссантс, хотя она и чувствовала, что избавление от хлопот из-за поместья явится для нее колоссальным облегчением. Однажды мистер Флемминг позвонил по телефону, сообщив, что за Эбботс-Пуиссантс предлагают очень хорошую цену. Он назвал сумму, значительно превосходящую его и ее ожидания, и посоветовал не откладывать решение.

Взвесив все «за» и «против», Нелл сказала «да».

Просто невероятно, насколько счастливее она себя почувствовала, избавившись от этого тяжкого бремени! Теперь, когда Вернона не было в живых, дом и поместье стали бессмысленной обузой, на которую просто-напросто не было денег.

Нелл не смутило даже письмо Джо из Парижа:

«Как ты могла продать Эбботс-Пуиссантс, зная, какие чувства испытывал к нему Вернон? Мне казалось, это последнее, на что ты можешь решиться».

«Джо ничего не понимает», – подумала Нелл.

«Что мне оставалось делать? – ответила она ей. – Мне некуда обращаться за деньгами. Крыша, водопровод, канализация – все требовало ремонта. Я не могу бесконечно залезать в долги. Все это так утомительно, что лучше бы мне умереть…»

Спустя три дня Нелл получила письмо от Джорджа Четвинда, где он спрашивал разрешения приехать и повидать ее. По его словам, он должен был кое в чем признаться.

Миссис Верекер не было дома во время визита Джорджа, и Нелл принимала его одна. Четвинд ошеломил ее известием, что это он приобрел Эбботс-Пуиссантс.

Сначала Нелл ужаснулась. Джордж в Эбботс-Пуиссантс! Нет, только не это. Однако он с присущим ему здравомыслием доказал свою правоту.

Разве не лучше, что поместье досталось ему, а не кому-то постороннему? Он надеялся, что Нелл и ее мать иногда будут приезжать и гостить там.

– Мне хотелось, чтобы вы знали, что дом вашего мужа открыт для вас в любое время. Я собираюсь произвести там как можно меньше изменений, руководствуясь вашими советами. Уверен, вы предпочтете, чтобы Эбботс-Пуиссантс принадлежал мне, а не оказался в руках какого-нибудь вульгарного субъекта, который наполнил бы его дешевой позолотой и сомнительными подделками под произведения старых мастеров.

Он говорил настолько убедительно, что Нелл даже удивилась, почему эта новость поначалу вызвала у нее протест. Джордж лучше, чем кто-либо другой. К тому же он так добр и все понимает. Не выдержав, она разрыдалась у него на плече. Он обнял ее, уверяя, что причина только в усталости и болезни и что в скором времени она придет в себя.

– Я знала, что Джордж подыскивает себе дом, – объяснила миссис Верекер, когда Нелл сообщила ей новости. – Хорошо, что он выбрал Эбботс-Пуиссантс. Возможно, он не стал торговаться, потому что когда-то был в тебя влюблен.

Слово «когда-то» успокоило Нелл. Она опасалась, что мать все еще строит планы в отношении Джорджа Четвинда.

Летом Нелл с матерью остановились в Эбботс-Пуиссантс. Они были всего лишь гостями. Нелл не бывала там с детства. На нее нахлынуло сожаление, что ей не довелось пожить здесь с Верноном. Дом, сад, развалины аббатства были поистине прекрасны.

Джордж приступил к переделкам и советовался с ней по каждому поводу. Нелл начинала испытывать к поместью собственнический интерес. Она была почти счастлива, наслаждаясь роскошью и отсутствием забот.

Получив деньги за Эбботс-Пуиссантс, Нелл положила их в банк, обеспечив себе недурной доход; единственное, что ее смущало, – она никак не могла принять решение, где ей жить и чем заняться. С матерью ей оставаться не хотелось, а все друзья оказались вне досягаемости.

Эбботс-Пуиссантс обеспечивал мир и покой, в которых Нелл так нуждалась. Она чувствовала себя там в полной безопасности и страшилась возвращения в Лондон.

Наступил последний вечер. Джордж уговаривал их погостить еще, но миссис Верекер заявила, что они больше не могут злоупотреблять его гостеприимством.

Нелл и Джордж прогуливались вдвоем по дорожке, выложенной каменными плитками. Тихий вечер был напоен ароматами.

– Как здесь красиво! – вздохнула Нелл. – Мне не хочется уезжать.

– Мне тоже не хочется, чтобы вы уезжали. – Деликатно помолчав, Джордж тихо спросил: – Полагаю, Нелл, у меня нет никаких шансов?

– Я не знаю, что вы имеете в виду.

Ах, женщины, ведь она сразу все поняла.

– Я купил это поместье в надежде, что вы когда-нибудь поселитесь здесь. Мне хотелось, чтобы дом, который принадлежит вам по праву, стал вашим. Вы собираетесь провести оставшуюся жизнь лелея воспоминания, Нелл? Думаете, Вернон этого бы хотел? Едва ли мертвые возражают против счастья живых. По-моему, он был бы рад, зная, что о вас есть кому позаботиться.

– Я… я не могу… – еле слышно произнесла Нелл.

– Не можете забыть его? Знаю. Но я буду очень добр к вам, Нелл, и окружу вас любовью и заботой. Я уверен, что могу сделать вас счастливой – во всяком случае, счастливее, чем если вы останетесь в одиночестве. Я искренне убежден, что Вернон был бы доволен.

Нелл задумалась. Возможно, Джордж прав. Люди могут назвать это изменой, но это не так. Ее жизнь с Верноном была чем-то особенным – ничто не сможет у нее этого отнять…

А если она действительно будет окружена любовью и заботой… В конце концов, Джордж всегда ей нравился.

Очень тихо Нелл прошептала «да»…

Новость возмутила Майру. Она отправила Нелл длинное оскорбительное письмо:

«Как ты могла так быстро забыть Вернона? Теперь у него остался один дом – в моем сердце. Ты никогда его не любила».

– Эта молодая особа знает, с какой стороны хлеб намазан маслом, – заметил дядя Сидни и написал Нелл стереотипное поздравление.

Неожиданным союзником оказалась Джо, которая нанесла краткий визит в Лондон и пришла повидать Нелл в квартире ее матери.

– Я очень рада, – сказала она, целуя ее. – Уверена, что Вернон тоже был бы рад. Ты не из тех, кто может самостоятельно справиться с жизнью. Не обращай внимания на тетю Майру. Я с ней поговорю. Жизнь тяжела для женщин, а с Джорджем ты будешь счастлива. Я знаю, что Вернон одобрил бы это.

Поддержка Джо обрадовала Нелл больше, чем что бы то ни было. Джо всегда была самым близким Вернону человеком. В ночь перед свадьбой она опустилась на колени у кровати и посмотрела на стену, где висела шпага Вернона.

Закрыв глаза, Нелл молитвенно сложила руки:

– Ты ведь понимаешь, любимый? Я любила и всегда буду любить только тебя… О, Вернон, если бы я только могла знать, что ты меня понимаешь!

Она старалась отправить свою душу на поиски ответа. Он должен, должен ее понять…