Андрей Битов - Нулевой том (сборник)

Жен и деток в жизни не устроив,
Бросив их на произвол судьбы,
Разделить судьбу своих героев
Он спешит… хотя – не надо бы…

Он старался – выразить полнее,
Печень прожигал ему глагол…
Срока сдачи день в окне бледнеет,
Автор пьет из горла холагол.

Ах, зачем он требовал аванса!
Брал взаймы! вымучивал сюжет!..
Но оставил он себе полшанса
На осуществленье – как поэт…

И ему мерещится награда:
«Птица прилетит из-за горы…» [10]
Не готов он к завершенью ряда,
Не готов он выйти из игры.

Лжец премудрый! о, как прав ты!..
Не хочу ни грамма правды.

Чаша испита до дна…
Ты – одна, одна, одна!

Если не одна, то – вот как:
остается верной водка,
все, кроме нее, вода…
Обмани меня всегда!

Старый дурень, что ты просишь?!.
Написал, не сразу бросил…

Два-три дня таскал в карманах,
в ящик его бросит – мама.

Сей измученный конверт
ты получишь лишь в четверг.

Станешь думать о признаньях,
на письмо поставишь чайник…

Пусть тепло его нутра
сохранится до утра.

Любитель так расположил предметы,
чтоб я не мог понять, насколько ты одета…
Где он, мне ясно: за твоим плечом
(за левым), – что опять же ни о чем
не говорит ревнивому страдальцу
(мне). Слайд, как бабочка, дрожит в неверных пальцах.

Я щурю глаз сквозь слайд на лампы свет,
с волнением ноздрей – ищейки, взявшей след…

…И вазочка с цветком, и тюбик с вазелином,
и пачка сигарет… – в старании невинном
составить натюрморт – так сдвинуты прилично,
как будто их застукали с поличным…
И тут же зеркальце, в котором, как в окне,
твое лицо,
не влезшее вполне
в его формат продолговатый
(за зеркальцем невидим шарик ваты…) —
все это создает интим этюда,
невидимый для тех, кто не отсюда
глядит,
таясь за гранью и за краем
стола и кадра…

Я не умираю
лишь потому, что в зеркальце лицо
отводит взгляд, и прошлого кольцо
разомкнуто, и угол отраженья
уже не равен… и законы зренья
(твои) спасут, и дуло объектива
любителя, стреляющего криво,
невидимо тебе…
И под углом паденья
отражено в углу – мое ночное бденье.

Под утро, когда сон некрепок,
увидел я двенадцать кепок.
И был ужасен этот сон,
поскольку неопределен
состав был лиц под каждой кепкой
(я спал, как сказано, некрепко).

И окружили мне постель
с фальшивой робостью гостей:
одно лицо из леденца,
одно лицо из холодца,
одно вареное лицо,
одно крутое, как яйцо,
одно светилося насквозь,
а между глаз был вогнан гвоздь,
одно в три стороны равно,
а три сливаются в одно,
лицо как моль,
лицо как соль,
все вместе – как зубная боль.
(Но кепка каждого – одна,
она у каждого видна.)

И этот стройный, зыбкий ряд
над спящим мною час подряд
и сокрушался и кивал,
а я как будто так лежал,
лежал, как спал,
лежал, как плыл,
лежал я – из последних сил,
расшатываясь в боли редкой
(как лепка черт под каждой кепкой…)
И вот один, шагнув вперед,
за всех раскрыл всеобщий рот
и, кепку натянув поглуше,
до подбородка смявши уши,
сквозь кепку ватно объявил:
КОНСИЛИУМ ПОСТАНОВИЛ!

«Поскольку ты давно нас дрочишь
И с нами по пути не хочешь,
И вслед способен отвалить,
ТЕБЯ ИЗ ЗУБА УДАЛИТЬ!»

(И долго их я умолял…)

Кто может знать, при слове «расстоянье»,
Какое время разделяет нас?
И когда пробил мой последний час,
Я Вам назначил наконец свиданье.

Я был способен на такую подлость,
Что, Вашим же ключом открыв замок,
Я в дом к Вам вполз и лег, как «рабунок»,
В районе сердца ощущая – область.

И, подводя последнюю черту,
Лишь в этом, дважды не своем жилище
Я показался сам себе не лишним
Средь толщи книг, которых не прочту.

И надо же, чтобы в последний миг,
Диван как ложе, иль как одр, освоив,
Средь сверхнаучных, недоступных книг
Евангелье найти под головою.

И я раскрыл его к исповеданью…
Не ведал я, что в тот же миг ко мне
Путем, неисповеданным вполне,
Приблизилась не смерть, а – наказанье.

Не важно, как приходит воскресенье
И как к нам откровенье снизошло —
Мне грудь живою жизнью обожгло,
И я – убийством справил новоселье!

Чужая жизнь меня развеселила,
И, умертвив полдюжины клопов,
Я к смерти оказался не готов,
И вдохновения во мне проснулась сила.

И понял я, ко вкусу не взыскуя,
Что клоп, живущий в Книге Бытия,
Не более кощунственен, чем я,
Что обращаюсь к Провиденью всуе.