Владимир Арро - Поиски стиля

– Знаешь, Мальва, – сказал он, открыв дверь, – у меня навязчивая идея.

– Гениальная? – откликнулась она – Ты извини, что я здесь расхозяйничалась. У нас плохо с водой. Мне уже надо бежать. Можешь входить, я одета.

– А согласно моей идее, – сказал Муратов, – этого как раз и не следовало делать.

Она задержала дыхание.

– Послушай, Муратов… Почему ты так со мной разговариваешь?

– А что, другим можно, а мне нельзя?

– Кому можно? Ты о чем? Поди, проветрись!.. – Мальву взорвало. – В конце концов, какое твое собачье дело? Я поступаю так, как хочу! И впредь буду так поступать! И ты мне никто! И не вздумай еще раз так со мной разговаривать!..

А он сидел уже на краю тахты в ненавистной для Мальвы позе: обхватив голову руками, раскачивался.

– На! – сказала она и бросила на стол ключ. – Я оставляю его! Я сразу возражала. Я дура, но ты тоже хороший дурак, что настаивал.

– Как ты посмела меня просить, как?.. – стонал он.

Он страдал неподдельно, и она его пожалела.

– Успокойся, Муратов, я больше не буду, – сказала Мальва и даже провела рукой по его волосам. – Ну, что за истерика… У тебя все есть, наконец: дом, работа, положение, успех… Ты вспомни, ведь ничего этого не было. И ты всего добился сам.

Он ухватился за ее руку.

– Тебя нет!..

– Ну, не надо, Муратов… отпусти! Будь мужчиной.

– Останься, шлюха!.. – простонал он.

Мальва вырвала руку. Ей стало дурно. Она схватила портфель и, на ходу засовывая в него мокрое полотенце, побежала.

«Боже мой, что делается! – думала Мальва, идя по улице. – Они все сегодня как будто взбесились…»

Институт был для Мальвы убежищем от всех житейских невзгод, ненужных ей встреч и разговоров. Здесь она уже с порога уходила в себя, что легко оправдывалось всевозможными студенческими задолженностями. Если и попадались знакомые, она, приветливо кивнув им, торопилась пройти мимо. Исключение она делала лишь для Сони и Ахилла. Мальва не знала, станет ли она учителем родной словесности, но ученицей была прилежной. Каждый свой пропуск она восполняла аккуратным переписыванием конспектов, которые ей охотно уступал Ахилл. Особенно она досадовала, если пропуск совпадал со спецкурсом по современной поэзии, который вел Андрей Васильевич, молодой доцент, часто публиковавшийся в «Литературной газете». Одна его статья вызвала даже гнев высокого начальства, чем втайне гордился весь институт. Блистательный Андрей Васильевич, надо сказать, замечал отсутствие Мальвы, зато, когда она была в аудитории, все его лекторское красноречие, поэтическое воодушевление и мятежный запал были адресованы исключительно ей. Она думала, что ей это кажется, пробовала пересаживаться, но это ничего не меняло. Правда, однажды в перерыве он подошел к ней и, посмеиваясь, сказал: «Надеюсь, вы не в претензии на меня за то, что я вас преследую взглядом? Видите ли, каждый лектор выбирает в аудитории пару глаз, более-менее лояльных, но если это вас тяготит…» Она бы ему и поверила, если бы через несколько лекций он не подошел снова, на этот раз с предложением пойти вместе с ним в филармонию на какого-то Московского дирижера. Она тогда отказалась, на что-то сославшись, но, по сути, ей стало неуютно, оттого что он и вправду «положил на нее глаз». И не то ее смущало, что при всей своей молодости он был абсолютно лыс и не слишком привлекателен как мужчина, а пугала ее главным образом перспектива тянуться рядом с ним, чтобы не показаться пустым, малосведущим собеседником.

Сегодня Андрей Васильевич был как-то необычно оживлен, не слишком мудрствовал, главным образом читал стихи Пастернака, глядя на Мальву, а когда он остановил ее в коридоре, она почувствовала, что от него пахнет вином.

– Вот что, Офелия, – сказал он, по обыкновению посмеиваясь, – день рождения у всех бывает, даже у доцентов. Как вы смотрите на такую перспективу: со второй пары мотаем, берем такси… Там сидит у меня одна компания, я, по сути дела, за вами… Посидим, чего-нибудь выпьем, потреплемся…

Мальва тяжело вздохнула и опустила глаза.

– Но у меня же вечером репетиция, – сказала она, еще не найдя выхода из создавшегося положения. – Да, я вас поздравляю!..

И вслед за этим, наморщив нос, просяще жалобным тоном:

– Андрей Васильевич, не надо, а?..

– Что?.. А, да. – Он растерялся на миг, но тут же пришел в себя. – Пардон, мадам… пардон!.. Конечно, не надо. – Но как ни старался он, веселость не возвращалась, лицо его сникло. – Что, совсем не надо?

Она помедлила.

– Совсем.

Он вздохнул.

– Что ж… Камин затоплю, буду пить… Хорошо бы собаку купить.

На этой печальной ноте они и расстались.

После института Мальва надеялась успеть до закрытия к пани Марине, чтобы узнать, был ли у нее разговор с аптекарем. Затем ей предстояло заглянуть в студию, посмотреть, как у них там идут дела с Гуревичем, и выманить оттуда Лиду и Куму, чтобы идти к Гусеву. Гуревича она недолюбливала за то, что, к чему бы он ни прикасался, все приобретало пошловатый оттенок высокомерно-ироничного трепа. Вот и Офелия у него превращалась в «чувиху», Гертруда в «телку», а монолог Гамлета – в «пить или не пить». Она не собиралась ходить на его разборы, надо было скорее ставить на ноги Гусева. «Силы небесные, исцелите его!» – повторяла про себя Мальва.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.