Франсис Пикабиа - Караван-сарай

Он отправился восвояси, обуреваемый одновременно гордостью и беспокойством, – но распрощался при этом со всеми довольно надменно.

Негритянская музыка, позволившая стольким ничтожествам сойти за новаторов, вот уже некоторое время обволакивала и баюкала меня: казалось, что под плечами, руками, головой у меня вырастали уютные подушки. Право слово, она всё милее, чем наши несчастные оркестрики, которые раз за разом наигрывают вам «Трубадура» или «Кармен»! Да и потом, блюз напоминал мне об Америке [60] Пикабиа трижды побывал в США: в 1913 г. на Оружейной выставке в Нью-Йорке, в 1915-м по пути на Кубу, где он должен был купить партию патоки – но куда так и не добрался, – и в 1917 г. по случаю выхода трёх нью-йоркских номеров «391». – так что вскоре я уже начисто позабыл Ларенсе.

Я, вместе с тем, был удивлён, не увидав в этом заведении ряд знаменитостей, без которых, как правило, не обходился ни один вернисаж; поразмыслив, я решил, что они, должно быть, просто не решились покинуть другой клуб, в котором обыкновенно блистали! Моя спутница наверняка думала о том же самом: склонившись ко мне, Берта Бокаж прошептала:

– Надо же, Жан Бабель [61] Имеется в виду Жан Кокто, яркая фигура франц. авангарда и любимец модных кафе, в этом качестве – соперник Пикабиа. «Штаб-квартирой» Кокто было кафе «Гайя» на улице Дюфо, соседнее и соперничающее с дадаистской «Сертой» в пассаже Оперы – что обыгрывается в предыдущем абзаце. В диалоге ниже Берта Бокаж отсылает к реальным талантам Кокто как пародиста-имитатора. куда-то подевался.

– Вы что же, расстроены? Я знаю, он кажется вам забавным и интересным.

– Интересным, да, но, как правило, куда меньше, чем те, кого он передразнивает; он одарённый жонглёр – такое впечатление, что на носу у него балансирует рояль. Но если убрать декорации, станет видно, что шито это всё белыми нитками! Терпеть не могу нитки вообще, и тех, кто за них дёргает, в частности.

– Да, нитки и перевязывание пакетов я оставляю приказчикам – но вот нож, чтобы эти верёвки перерезать, у меня всегда с собой!

– Да вы, похоже, ревнуете – или просто не в духе?

– Допустим, но странно, что вы мне на это пеняете. Не вы ли сравнивали сильную половину человечества со стаей шакалов, подбирающих объедки за караванами?

– Бывают шакалы приручённые, они на диво послушны! А это что за прекрасное создание там, у входа? Никак, Ивонна Паве [62] Pavée – франц. «вымощенная», т. е. Ивонна Мостовая. Возможно, имеется в виду Мари де ля Ир (1878–1925), знакомая и биограф Пикабиа. ! Вот кто и в девяносто будет прекраснее своих двадцати! Поговаривают, она была любовницей какого-то дадаиста.

– Не верьте всему, что слышите; но кто это с ней?

– Гласс, американец.

– Какой такой Гласс?

– Вы не знаете Гласса?

– Никогда бы не подумал, что бывают такие имена!

Они искали глазами свободный столик. Ивонна хотела танцевать со всеми неграми по очереди, так что вскоре мы остались без оркестра; Глассу тогда пришла в голову блестящая идея усесться за пианино и заиграть «У меня в табакерке восхитительный табак» [63] Популярная франц. песенка, авторство которой приписывается аббату де Латеньяну (1697–1779). .

Рядом с нами зашептали новое имя – и действительно, в толпе появился Пьер Морибон, автор последней горячей новинки «Яичники – открыты всю ночь» [64] Moribond – франц. «умирающий». Имеется в виду Пьер Моран (1888–1976), франц. писатель, автор серии новелл «Открыто всю ночь» (1922–1951). Каламбур, основанный на созвучии ovaires и ouvert, принадлежит Марселю Дюшану. . У него за спиной вырос ещё один молодой человек, который [65] Следующие страницы рукописи (26 и 27) утеряны.

<���…>

собирался уходить, но она попросила меня сполоснуть несколько оставшихся от ужина тарелок, объяснив, что для пущего спокойствия отправила прислугу по домам, а потому уборкой теперь должны заниматься любовники.

Повесив трубку телефона, я тотчас вскочил в такси и приказал отвезти меня к мадам ХХ на проспект Булонского леса. Этаж – последний – мне указал мой юный друг Пьер де Массо [66] Вся фраза при последующей правке зачёркн. Франц. писатель Пьер де Массо (1900–1969) – а именно он был «молодым человеком» из предыдущей главы – член парижской группировки дада и некоторое время – сюрреалистов; входил в ближний круг Пикабиа. Возможно, с него также списаны некоторые черты Ларенсе – делая первые шаги в литературе, он так же ни на шаг не отходил от своего кумира Пикабиа. В «Караван-сарае» именно персонаж де Массо знакомит лирического героя Пикабиа с героиней этой главы Розиной Отрюш (Hauteruche), а брак с ней Ларенсе в конце книги может напоминать об ухаживании «реального» де Массо за Жерменой Эверлинг – эту параллель подтверждает и карикатура на де Массо в одном из номеров «391», где тот оседлал страуса, франц. autruche, что отсылает к имени этой героини в романе. . Что ж [67] Зачёркн.: «Что ж». , я, не медля, позвонил – дверь открылась сама собой: никакой горничной за ней не было (с некоторым беспокойством я вспомнил тут его рассказ о необходимости самому мыть за собой посуду!). Моим взорам предстала квартира, лишённая всякой мебели; вместе с тем на каждой из дверей висела голубая эмалированная табличка, указывавшая предназначение комнаты, которая за ней скрывалась [68] Зачёркн., начиная с «с некоторым беспокойством» в предыдущей фразе. .

Так, на стене прихожей, в которой я стоял, красовалась надпись «туалет»! Я прошествовал затем мимо «столовой», «гостиной» – поистине крошечной [69] Вставка рукой Эверлинг: «миниатюрной». каморки, – затем «кухни», «спальни» и так далее. Наконец я добрался до последней двери – на этот раз безо всякой таблички – и постучал; как и входная, она распахнулась сама, и взгляду моему предстало престранное зрелище: по стенам вокруг всей комнаты под микроскопическими стеклянными колпаками [70] Замена: «в крошечных коробочках». красовались миниатюрные копии – точно макеты декораций – гостиной с мебелью XVIII века, современной столовой, позолоченной ванной и дальше в том же духе; венчал эту причудливую коллекцию полностью обставленный кукольный домик. Подняв глаза, в углу комнаты я увидал огромный камин: его вытяжка служила одновременно балдахином кровати – почти вровень с полом, – а на ней возлежала дама, «без которой я больше не мог жить».

По виду хозяйки, моё появление её ничуть не смутило: она безо всякой жеманности указала мне на место подле себя и, заметив, что украдкой я невольно поглядывал на её вычурную инсталляцию, принялась описывать её искусность, удобство и практичность, после чего спросила:

– Когда же вы повезёте меня на прогулку в вашем авто? Что вы вообще рассчитывали сегодня делать?